Чудские копи
Шрифт:
– Не видите, человек спит, – строго и громким шепотом проговорила женщина. – Три ночи на ногах...
– А почему на стуле? – совсем не к месту спросил он.
– Спина болит... Приходите завтра.
До завтра он вытерпеть не мог, но и будить хранителя не посмел.
– Подожду. Между прочим, я тоже не спал три ночи. И устал... Можно, тоже подремлю на стуле?
Строгая тетка наконец взглянула на него осознанно и, должно быть, заметила форму горного инженера: взгляд скользнул по шеврону и
– Вы знакомы с папой?
Балащук принял ее за жену, но это оказалась дочь, та самая, с Салаира, с невыплаченным кредитом...
– Знакомы...
В голосе ее послышалось некоторое участие.
– Сожалею, молодой человек... У вас срочное дело?
– Очень!..
– Зайдите после обеда. Раньше он не проснется. Слышали, наверное, что здесь творилось?
– Слышал...
– Как ваше имя? – Дочь хранителя взяла ручку. – Встанет, скажу, что заходили...
Стоило назваться, и дверь в музей закроется навсегда.
– Хорошо, после обеда загляну. – Он сделал несколько шагов и вдруг услышал надсаженный, неприятный голос старика.
– Это тот самый Балащук!
Он обернулся: хранитель оставался в прежней позе некой совиной дремы, но из полуприкрытых глаз истекала странная, завораживающая и ядовитая ухмылка. А его дочь из старой интеллигентки мгновенно перевоплотилась в драчливую ворону.
– Балащук?! – каркнула она и распустила крылья. – Разбойник! И еще приперся!.. На стуле посплю! Думали, если мой кредит погасили, значит, купили? Благотворители хреновы! Мошенники, обманщики! Вот ваши деньги!
И швырнула ему под ноги пачку тысячерублевых купюр, которые рассыпались широким веером.
– С голоду будем пухнуть! – добавила она. – Но ваших поганых денег не возьмем!
– Не кипятись, – урезонил ее старик и разогнулся. – И деньгами не разбрасывайся... Ну что, опоили тебя на Зеленой? А я предупреждал!..
– Юрий Васильевич, – Глеб вмиг вспотел, однако пот был холодным. – Приношу свои извинения. Готов публично признать... Глупо надеяться с моей стороны... Но кроме вас, никто не поможет. Как мне найти Айдору?
Хранитель вроде бы окончательно проснулся и, опираясь на молоток, как на костыль, встал на ноги – сутулый, почти горбатый, скрипящий и немощный, но при этом лицо оставалось самодовольным и даже надменным.
– Какую Айдору? – тупо спросил он.
– Которая варила зелье на Зеленой!
Он потряс головой, отчего небритые, обвисшие щеки издали хлопающий звук, как бывает у некоторых породистых собак.
– Ты что несешь, парень?
Его дочь слегка укротила свой пыл и теперь наблюдала со злорадным интересом.
– Но вы же предупреждали, – Балащук ощутил легкий толчок бессилия, – чтоб я не пил много...
– Ну, предупреждал...
– Значит, знали, что на горе будет
Старик по-совиному засмеялся:
– Я предостерегал, чтоб ты на радостях меньше водки жрал! А то еще курочка в гнезде, яичко... неизвестно где. А он праздновать поехал! На Олимп!
– Юрий Васильевич! – молитвенно и совсем бессильно произнес он. – Но Айдора там была! Я совсем не пил водки... Она мне зелье подала, велела выпить. И я выпил, весь стакан. Потом повела на Курган... Вы же знаете, о чем я говорю? Ну вы же знаете, я вижу!
Хранитель с каким-то хитроватым недоумением переглянулся с дочерью, и у обоих на лицах вызрело что-то вроде любопытства.
– И что же дальше?
– Понимаете, если бы не этот Опрята! – с жаром воскликнул Балащук, испытывая внутреннее недовольство собой. – Я бы не потерял Айдору!.. Сейчасто я знаю, пока она была рядом, ничего бы не случилось. И воевода бы не тронул меня. Мы были невидимы!.. Но я глаза отвел! И он меня сразу узрел, гад!.. После него набежали волосатые ушкуйники, схватили и поволкли...
– Откуда ушкуйники-то взялись?
– Не видел откуда!.. Как черти выскочили, и много!.. Юрий Васильевич, я виноват перед вами... Подскажите хотя бы, с чего начать? Как ее искать? И где? Может, поехать на Кайбынь? Да говорят, штольню подорвали, не войти... Вернуться на Зеленую? Но там сейчас народу много. Меня ищут...
– Белая горячка, – холодно заключила дочь старика и, сразу же потеряв интерес, стала прихлебывать чай, закусывая печеньем. – Напьются, а потом им чудится... Сами как ушкуйники!..
А у Балащука затаенная, давняя жажда вдруг выкатилась из горла и осушила язык. Но чаю здесь не предлагали...
– Нет, постой, – оборвал ее хранитель. – Я слышал такую легенду. Будто на Зеленой кудесники свое шаманское зелье варили. Потом несли на Курган и вызывали дух умерших предков. У них будто и правда просыпалась глубокая память. Вспоминали всех, кто жил на земле аж от сотворения мира. Если учесть, что там недавно крест поставили...
– Да перестань, папа!.. А вы, господин Балащук, деньги свои соберите, соберите! Нечего нам тут мусорить!
Глеб увернулся от ее взгляда и, обойдя денежный веер стороной, приблизился к старику.
– Поверьте, Айдора была, – прошептал он. – И это не галлюцинации! Она сказала, глаз не отводить...
– Что же ты отвел? – мерзко ухмыльнулся тот.
– Потому что был... в общем, не в форме. Айдора хоть в плаще, я же в чем мама родила. Так по чудскому обычаю положено – входить на Курган в белых одеждах... А кто-то смотрел на нас! Ну и обернулся...
– Думала, только геологи пьют до обнажения, – съязвила его дочь. – Но, оказывается, и бизнесмены... И ведь не стыдится, рассказывает!