Чума Атлантиды
Шрифт:
– Как испанка.
– Совершенно верно. И как раз этого мы и ждали: традиционной биологической вспышки, передаваемой обычными путями – через телесные жидкости, воздушно-капельным путем и так далее. К этому мы готовились.
– И как готовились?
– Сформировали группу – в основном из государственных служащих и ученых. В последние двадцать с лишним лет мы тайно трудились над лекарством. Орхидея была нашим главным оружием против чумы – самая передовая терапия, смоделированная по образцу лекарства от ВИЧ.
– Какого еще лекарства от ВИЧ?
– В две тысячи седьмом году человек по имени Тимоти Рэй Браун, впоследствии ставший
– Невероятно.
– Да. Поначалу мы думали, что мутация Дельта 32, должно быть, возникла во время эпидемии Черной смерти в Европе – примерно от четырех до шестнадцати процентов европейцев имеют как минимум один такой набор. Но мы проследили еще дальше. Мы грешили на оспу, однако потом нашли образцы ДНК бронзового века, содержащие ее. Происхождение мутации – загадка, но одно ясно наверняка: пересаженный костный мозг с CCR5-Дельта 32 излечил и лейкемию, и ВИЧ Брауна. После трансплантации он перестал принимать свои антиретровирусные препараты и больше никогда не показал ВИЧ-положительных анализов.
– И это помогло с синтезом Орхидеи? – поинтересовалась Кейт.
– Это был грандиозный прорыв, открывший уйму разных направлений для исследований. На самом деле CCR5-Дельта 32 защищает носителей не только от ВИЧ, но и от оспы, и даже от Y. Pestis – бактерии, вызывающей чуму. Мы сфокусировались на ней. Конечно, тогда мы не вполне предвидели сложности Чумы Атлантиды, но усовершенствовали Орхидею настолько, что она останавливала симптомы. Мы даже близко к ее выпуску не подошли, когда вдруг началась вспышка. Орхидея не вполне была способна излечивать болезнь, но выбора у нас не осталось. В чуме есть какой-то элемент, выделить который мы не могли. Еще один фактор. Но… мы считали, что можем использовать Орхидею. Нашей целью стало сдерживание. Если бы мы смогли поддержать инфицированных и подавить симптомы, то смогли бы остановить болезнь, выиграть немного времени, чтобы выделить эндогенные ретровирусы, вызвавшие чуму и манипулирующие геном Атлантиды – истинным источником. Вот почему твоя работа была столь… интригующей.
– Я все равно не могу понять, откуда такая скорость распространения, – радиация?
– Мы тоже поначалу не могли понять. В первые же часы вспышки произошло нечто неожиданное. Чума прорывалась через все карантины и кордоны, которые мы перед нею выставили. Кейт, это было похоже на лесной пожар, ничего подобного мы никогда не видели. Инфицированные индивидуумы, даже пребывая в изоляции, могли заражать других с расстояния свыше трехсот ярдов.
– Не может быть.
– Мы поначалу думали, что у нас какие-то проблемы с карантинными процедурами, но такое происходило по всему миру.
– Каким образом?
– Мутация. У кого-то где-то был эндогенный ретровирус – другой древний вирус, погребенный в геноме. Когда его активировали, весь мир пал за считаные часы. Миллиарды людей оказались инфицированы в течение двадцати четырех часов. Как я сказал, наша выборка была слишком мала, чтобы выяснить это; мы просто не могли узнать о другом эндогенном ретровирусе. Честно говоря, мы все еще разыскиваем его.
– Не понимаю, как это могло сказаться на скорости распространения.
– Нам потребовалась не одна неделя, чтобы догадаться. Все наши протоколы сдерживания – по всей планете, – десятилетия планирования, все развалилось в первые же дни. Чуму Атлантиды было не удержать. Стоило лишь ей попасть в страну, как она охватывала все население. То, что мы открыли, казалось, невозможно вообразить. На самом деле инфицированный излучает новую радиацию, а не просто носит радиацию Колокола в своих тканях. Мы считаем, что второй эндогенный ретровирус на самом деле включает гены, заставляющие организм изменить радиацию, которую он излучает.
Кейт пыталась переварить услышанное. Радиацию излучает любой человеческий организм, но она подобна шуму, помехам, субатомному эквиваленту потоотделения.
– Каждый активированный, – продолжал Мартин, – становится радиационным маяком, активирующим и заражающим всех вокруг – даже находясь в палатке биозащиты. Тебя может заразить человек, находящийся в миле от тебя и никоим образом с тобой лично не контактирующий. Никаких протоколов на подобные случаи нет. Вот почему государства всей планеты заражены всеобщей инфекцией – они никак не могли ее остановить. Главной заботой стал контроль за населением, чтобы Иммари и выжившие не захватили мир. Правительства начали создавать Районы Орхидеи и сгонять в них уцелевших людей.
Перед мысленным взором Кейт всплыло здание, облицованное свинцом, где она проводила эксперименты.
– Так вот почему вы обшили здание свинцовыми пластинами – чтобы остановить радиацию…
Мартин кивнул.
– Нас тревожила другая мутация. Откровенно говоря, мы тут вне своей стихии. Речь в данном случае идет о квантовой биологии – субатомных частицах, манипулирующих человеческим геномом. Это взаимопересечение биологии и физики. Оно выходит далеко за рамки наших представлений, будь то физика или биология. Мы лишь чуть копнули поверхность неведомого и поняли, что порядком отстали, но за последние три месяца узнали немало нового. Нам было известно, что ты и мальчики обладаете иммунитетом к чуме, поскольку выжили в Китае. Мы пытались выделить ретровирус, способный вызывать радиацию. Более всего мы боялись, что эта радиация от участников исследований – от новой мутации – сможет просочиться в лагерь, подорвав эффективность Орхидеи. Если бы это случилось, уже ничто не встало бы на пути чумы. Эффективность Орхидеи падает, но мы в ней нуждаемся; нам требуется еще немного времени. По-моему, мы близки к созданию лекарства. Остался последний фрагмент головоломки. Я думал, он здесь, в Южной Испании, но я заблуждался… насчет нескольких вещей.
Кейт кивнула. Снаружи послышался какой-то рокот, словно раскаты грома вдалеке. Но какая-то мелочь по-прежнему не давала ей покоя. Будучи ученым, Кейт понимала, что верным обычно оказывается самое простое объяснение.
– А каким образом вы настолько быстро разобрались, что есть и другой эндогенный ретровирус? Что внушило вам такую уверенность, будто в деле замешаны два ретровируса? Почему не один? Один вирус может провоцировать разные последствия – распространение и развитие, запуск радиации…