Шрифт:
Чума Мидаса
Итак, они поженились.
Жених и невеста были прекрасной парой; она – в своих двенадцати ярдах белоснежных кружев, и он – в строго серой гофрированной блузе и панталонах в складку.
Свадьба была небольшая – лучшая из того, что он мог себе позволить. Из гостей – только ближайшие родственники и несколько друзей. Всего было двадцать восемь лимузинов (в двадцати ехали роботы-слуги) и три машины с цветами.
– Благословляю вас, дорогие мои, – с сентиментальной слезой проговорил старый Элон. – Тебе, Мори, досталась самая красивая
Старики держатся прекрасно, продумал Мори. На вечеринке, окруженные грудой свадебных подарков, они пили шампанское и ели крошечные очаровательные канапе, вежливо слушали оркестр из пятнадцати инструментов, и Шеррина мать даже станцевала с Мори один танец. Видимо, сентиментальности ради, потому что всем было ясно, что не о таком партнере она мечтала. Шерри и Мори изо всех сил старались развеселить гостей, но все равно – две пожилые фигуры в скромной, возможно даже взятой напрокат, одежде обескураживающе бросались в глаза посреди четверти акра гобеленов и звенящих фонтанов – главного украшения загородного дома Мори Фрая.
Когда подошло время гостям расходиться по домам, а молодым начинать совместную жизнь, отец Шерри пожал Мори руку, а мать поцеловала в щеку. Они сели в свой крошечный двухместный автомобильчик, отъехали, и лица их потемнели от нехороших предчувствий. Разумеется, они не имели ничего против Мори, но все же не пристало бедным людям жениться на богатых невестах.
Конечно, Мори и Шерри любили друг друга. И это помогало. Они говорили это друг другу по десять раз в час весь свой медовый месяц. Им нравилось ходить за покупками – они толкали тележку по великолепным сводчатым коридорам супермаркета. Мори отмечал покупки в списке, а Шерри выбирала лучшее. Было очень весело.
Но недолго.
Их первая ссора случилась именно в супермаркете – между секциями «Продукты к завтраку» и «Товары для ухода за полами», как раз там, где недавно открылся новый отдел «Драгоценные камни».
Мори поднял голову от списка.
– Бриллиантовое ожерелье, кольца, серьги.
– У меня уже есть ожерелье, ну пожалуйста, Мори, дорогой, – капризно сказала Шерри.
Мори неуверенно перевернул несколько страниц. Действительно, ожерелье там значилось, выбора не было.
– Может, купим браслет? – спросил он. – Посмотри, прекрасные рубины, они замечательно подойдут к твоим волосам, дорогая.
Он кивком подозвал сновавшего вокруг робота, и тот протянул Шерри шкатулку с браслетами.
– И мы не будем брать ожерелье? – спросила Шерри.
– Конечно, нет. – Мори взглянул на этикетку. О! Как раз несколько пунктов. – Просто замечательно! – воскликнул он, когда Шерри надела браслет.
И пока она колебалась, бодро добавил:
– А теперь пошли в другой отдел. Я там присмотрел пару отличных бальных туфелек.
Шерри не возражала ни тогда, ни потом, когда они отдыхали после похода по супермаркету. И только в конце, дожидаясь в вестибюле, пока робот-бухгалтер составит счет, а робот-кассир поставит печать в их чековые книжки, Мори вспомнил про браслет.
– Не стоит посылать его вместе с остальными вещами, дорогая, – сказал он. – Хочу, чтобы ты его
Шерри выглядела взволнованной и счастливой. Мори был доволен собой; вряд ли кто-нибудь еще мог бы так хорошо справиться с этой маленькой семейной проблемой.
В таком приподнятом настроении Мори пребывал всю дорогу домой, пока Генри, их робот-компаньон, развлекал их веселыми историями про завод, на котором его собирали и воспитывали. Шерри редко пользовалась услугами Генри, хотя этого робота трудно было не любить. Шутки и смешные рассказы, когда вам нужно развлечься, участие, когда вы не в духе, неиссякаемый запас новостей и информации о любом предмете – все это был Генри. В тот день Шерри даже попросила Генри составить им компанию во время обеда и смеялась над его остротами не меньше Мори.
Но потом, в оранжерее, когда Генри тактично оставил их одних, ее веселье иссякло. Мори ничего не заметил; он спокойно смотрел три-ди, выбирал послеобеденный ликер и проглядывал вечерние газеты.
Шерри вдруг закашлялась, и Мори оторвался от своих занятий.
– Дорогой, – сказала она, – я сегодня чувствую себя совсем разбитой. Может, нам… я хочу сказать, что… может, мы сегодня останемся дома?..
Мори посмотрел на нее с легким беспокойством. Шерри полулежала в кресле, глаза были полузакрыты.
– Что-нибудь серьезное, дорогая?
– Нет, милый. Просто не хочется никуда сегодня идти. Настроение не то.
Мори сел в кресло и машинально зажег сигарету.
– Вижу, – сказал он. По три-ди показывали комедию, и некоторое время Мори пытался ее смотреть.
– Мы собирались сегодня вечером в клуб, – напомнил он.
Шерри переменила позу; ей явно было не по себе.
– Я помню, – сказала она.
– И еще у нас билеты в оперу. Я не хочу придираться, дорогая, но мы просто обязаны их использовать.
– Мы можем все отлично увидеть по три-ди, – ответила Шерри тихим голосом.
– Ничего не поделаешь, любимая… Я не хотел тебе говорить, но Уэйнрайт вчера – в офисе – кое-что мне сказал… Он сказал, что накануне вечером был в цирке и рассчитывал встретить там меня. Но нас там не было, и, если мы не пойдем сегодня в оперу, один Бог знает, как я буду оправдываться перед ним на следующей неделе.
Он подождал ответа, но Шерри молчала. Мори продолжил тем же взвешенным тоном:
– Так что, если б ты взяла себя в руки и все-таки решила пойти сегодня…
Он вдруг замолчал с открытым ртом: Шерри плакала, тихо и безутешно.
– Дорогая… – проговорил он невнятно. Он порывисто потянулся к ней, но она отстранилась, и ему оставалось только беспомощно стоять рядом и смотреть, как она плачет.
– В чем дело, дорогая? – не выдержал, наконец, Мори.
Но Шерри только затрясла головой.
Мори покачался на каблуках. Это был не первый раз, когда он видел слезы Шерри. В прошлом осталась мучительная сцена, когда они чуть было не расстались, решив, что слишком многое их разделяет; это произошло еще до того, как они поняли, что должны принадлежать друг другу несмотря ни на что… Но на этот раз ее слезы заставили его почувствовать себя виноватым.