Чума
Шрифт:
– Хорошо, - произнес курьер таким тоном, что у него это прозвучало как: "это всё очень плохо".
– Возвращаемся в город.
Он быстро перешел по мостику обратно на дирижабль. Нас не пригласил, но и не спорил, когда мы составили ему компанию. Мостик, к слову сказать, был довольно хлипким. Тонкие металлические решетки держались чуть ли не на соплях. Факел с таким сомнением взглянул на них, что я уж было решил, будто мы всё-таки пойдем в город пешком. Не отпускать же его одного. Однако мой напарник пересилил себя и протопал на борт. Мостик заметно провисал под его весом,
На борту, как я и предполагал, весь экипаж оказался - наш новый знакомец да механик. С нами тремя легкий перегруз получился, но на винтах мы всё же поднялись в небо. За широким иллюминатором по небу полз целый клин самолетов "Илья Муромец". Это наши самые тяжелые бомбовозы, и их тут было порядка двадцати штук. Господи, с этого и надо было начинать!
Эпилог
"Муромцы" разнесли гнездо в пыль. Для разминки они сбросили десяток двухсоткилограммовых бомб с бронебойным наконечником. Это особый боеприпас, предназначенный для того, чтобы взламывать бункеры. Еще с германской войны разработка. Сейчас-то они были не так востребованы. Демоны крепостей не строили, они всё больше просто закапывались под землю, а вот гляди-ка ты - пригодились!
Заводы у нас строили основательно. При желании и необходимости их запросто можно было в крепость превратить. А эти бомбы столь же запросто пробивали бетонные перекрытия и взрывались внутри, превращая всё в месиво и оставляя в потолке здоровенную дыру, куда можно закидывать заряды попроще. "Муромцы" так и поступили, крест-накрест накрыв гнездо бомбовым ковром.
Затем, как я позднее узнал уже в госпитале, командование прислало сюда батальон солдат с инквизиторами. Штурмовиков-то в городе больше не осталось. Солдаты добили несколько случайно уцелевших тварей, а боевые братья спалили само гнездо по всем правилам. Дотла и без шансов на восстановление. Кстати, они там нашли заводское оборудование. Что не разнесло бомбами - доломали.
На обратном пути, а пехота, увы, как водится топала пешком, батальон был атакован ордой мутантов. Наши перестреляли тварей, хотя и не без потерь. Раненых вывезли дирижаблем, вот с ними я и пообщался, пока на процедуры ходил.
Царапина на боку зажила сама, а плечо я лечил целый месяц. Поначалу-то доктор сказал, что мне просто невероятно повезло. Весь заряд дроби на плащ ушел, а у меня только синяк размером с плечо, но только не всё так просто оказалось. А потому - процедуры, уколы и специальная гимнастика.
Хотя спешить мне было уже некуда.
С разгромом гнезда эпидемия в городе быстро пошла на спад. Больные, разумеется, продолжали болеть, но распространение заразы без внешней поддержки почти полностью прекратилось. Больший процент заболевших, как выражался профессор, вылечили, меньший, соответственно, переехал на местное кладбище, и на этом наша миссия была объявлена выполненной.
В начале ноября к нам во флигель пожаловал старший инквизитор по Севастополю и без обиняков сказал:
– Собирайтесь, братья. Вас ждут с докладом в центре.
– Наше расследование еще
Оно вообще шло ни шатко, ни валко, и запросто могло затянуться до морковкина заговенья. Курьера-капитана допросили в инквизиции, но со всей вежливостью и, казалось, полностью удовлетворились его словами, будто бы летел он за ангелом. То, что об ангеле ему сообщили уже на полпути, в рассмотрение вообще не принималось. Ну, бывает же - летел человек по своим делам во вражий тыл, а тут такая оказия.
– Здесь оно закончено, Факел, - спокойно ответствовал старший инквизитор.
– Вашим заданием было остановить эпидемию. Вы с напарником отлично справились.
На самом деле заразу в Севастополе потом еще с год вылавливали да долечивали. Наш профессор всё описал и задокументировал, так там в итоге получился толстенный талмуд. Учёная братия такие книги называет методичками, хотя по мне так там целая энциклопедия. При необходимости открыл, а в ней всё подробно прописано, что откуда берется и что с этим счастьем теперь делать строго по пунктам. Фактически как наш армейский устав.
– В этом деле появилось второе дно, - возразил старшему Факел.
– И след, похоже, тянется на самый верх. Надо это расследовать.
И верх - это отнюдь не Алексеева и даже не капитан-курьер, а как минимум - генерал, о котором упоминал многоглазый пёнек. И как бы не генерал Алексеев. Впрочем, учитывая, что Алексеева с отцом не ладила, вряд ли. Саму Алексееву, к слову сказать, оформили как погибшую в бою. Но тут мы сами с Факелом поспособствовали, подтвердив слова Тринашки.
Факел, правда, потом заметил, что истина всё равно выплывет наружу. Тело-то нашли. Чай не простой штурмовик. Вывезли ее, понятное дело, в цинковом запаянном гробу с пометкой "сильно изуродованное, не открывать", да только те, кто тело туда укладывал, всё видели и многое поняли, а на каждый роток не накинешь платок.
Честно говоря, я бы предпочел, чтобы не выплыла. Там и без нее грозило всплыть столько, что еще неизвестно, к добру оно или к худу. Тот же старший инквизитор сходу заявил, что генерал - да, это минимум, а вообще след ведет в такие сферы, куда влезать у нас нет допуска. Да и времени тоже.
– Вчера ваши отчеты запросили в центр, а теперь и вас отзывают, братья, - сказал старший инквизитор.
– Так что собирайтесь, а там на месте сами разберетесь.
С постановкой задачи у них как всегда. Я уже начал к этому привыкать. Факел, понятное дело, поворчал, но приказ есть приказ.
Вещей у нас собой было всего ничего, так что сборы свелись к тому, чтобы попрощаться с профессором и пожелать ему удачи в борьбе с заразой. Тем же вечером мы покинули город специальным рейсом. Причем уже в полете узнали, что рейс у нас выписан не на Петроград, а под Нарву, в Фоминский монастырь. Это региональная штаб-квартира инквизиции в тех краях, но кроме того - база инквизиторских сил специальных операций. Те самые ребята, которые занимались самыми паршивыми делами. И мы с Факелом, как настоящие и, главное, живучие, герои, удостоились чести присоединиться к ним. Ну спасибо!