Чумной корабль

Касслер Клайв

Рядом с ним стояла Хайди. Хоть она была всего лишь на пару лет моложе Тома, больше сорока ей никто не давал. Хайди представляла собой эталонный тип калифорнийки: без­упречно подобранный тон светлых волос, ярко-синие глаза и фигура спортсменки. Самой привлекательной в Хайди была ее шея, длинная и изящная, и она, зная об этом, пользовалась дарованным ей природой благом в полной мере, позволяя себе и блузы с глубокими вырезами, и безупречные бриллиантовые ожерелья.

Том и Хайди составляли весьма привлекательную пару, на­столько привлекательную, что не приходилось удивляться тому, что оба неизменно становились центром внимания. И уж конеч­но, здесь и сейчас, как живое воплощение респонсивизма на тор­жественном открытии новой штаб-квартиры организации.

— Мои тебе поздравления, Том! — Знаменитый кинорежис­сер, несмело приблизившись к Сэверенсам, непринужденно чмокнул Хайди в загорелую щеку. — И тебе тоже, Хайди. Вы по праву можете гордиться. Уверен, доктор Купер согласил­ся бы со мной.

Последняя фраза прозвучала с почтительностью, едва ли не с благоговением.

— Грядущие поколения еще будут вспоминать ваш центр как место, сумевшее одолеть наплыв перенаселенности.

— Он станет путеводной звездой мира, — ответила Хайди Сэверенс. — Как не раз повторял отец, самое тяжелое — начать борьбу. Но население постоянно увеличивается, и мир понем­ногу понимает, что поставлено на карту, и нам суждена роль зачинателей образа жизни, где главенствует чувство ответствен­ности.

— Я читал в «Дженерейшн» о снижении рождаемости в де­ревнях в окрестностях нашей новой клиники в Сьерра-Леоне, — продолжил режиссер.

«Дженерейшн» — так назывался издаваемый два раза в год журнал организации.

Сэверенс кивнула:

— Выбрав для клиники место, куда уже не доберутся ни христиане, ни мусульмане и не будут морочить людям головы, мы добились даже большего, чем ожидали. Сумели убедить жителей деревень в том, что, лишь избавляясь от нежелательных детей, они смогут обеспечить себе достойный уровень суще­ствования. Но никак не с помощью избитых увещеваний цер­ковников.

— В статье ничего не сказано о том, объяснили ли мы то, насколько повлияло на нашу жизнь внутримозговое вмешатель­ство и как этому противостоять.

На сей раз Том покачал головой:

— То, что присутствие инопланетян существует во Вселен­ной параллельно с нашим, неощутимо, и они вряд ли сейчас способны разобраться в этом. Наши руководящие принципы еще ждут своего часа. А на данный момент речь идет всего лишь о снижении рождаемости в регионах.

Приняв услышанное к сведению, кинорежиссер поднял в их честь бокал с «хайболлом» и переместился к соседней группке, что позволило другим почитателям выразить поздравления Сэ- веренсам.

— Он милый, — шепнула Хайди мужу.

— За свой последний фильм он отхватил двести миллионов, тем не менее его взносы за последний год упали на пять про­центов.

— Я поговорю с Тамарой.

Тамара была очередным приобретением кинорежиссера — его женой на данный момент, и Хайди оказывала ей покрови­тельство.

Том, судя по всему, не услышал заверений супруги, потому что как раз в этот момент в кармане пиджака завибрировал со­товый. Раскрыв телефон, он назвал себя и с минуту с непрони­цаемым лицом слушал собеседника.

— Благодарю вас, — ответил он наконец и, отсоединившись, снова сложил аппарат и взглянул на Хайди. Ее излучавшие ра­дость глаза соперничали с одиннадцатикаратным бриллианто­вым колье.

— Это Ковач звонил, — негромко пояснил Том, чтобы остальные не услышали. — С сухогруза доложили о замеченных в Индийском океане обломках.

— О боже!

— А по спасательному плоту определили, что он с «Золотого рассвета».

Хайди вдруг схватилась за шею, будто ее прижгли сигаретой.

— Выживших нет.

И вновь сияющая улыбка. И воркование.

— Это чудесно, это просто чудо!

У Тома был такой вид, будто у него гора с плеч свалилась. Еще пара недель, дорогая, и все, над чем твой отец и мы столько трудились, станет явью. Мир переродится, и на сей раз

мы своего не упустим.

— Он переродится на наш лад, — добавила Хайди, беря мужа за руку.

Ей было плевать на семьсот восемьдесят три человека — жен­щин, детей, ушедших на дно вместе с круизным судном, причем многие из них были членами их организации. Что такое семьсот восемьдесят три человека? Пылинка в сравнении с теми, кому еще только предстоит погибнуть.

ГЛАВА 11

Не прошло еще и двенадцати часов с тех пор, как экипаж доложил о за­тонувшем «Золотом рассвете», умолчав о своей вылазке. У ко­манды Кабрильо пока отсутствовал точный план действий, но намерения были ясны. Они обязаны разгадать эту тайну.

Хоть «Корпорация» и являлась чисто коммерческим пред­приятием, морально все ее члены руководствовались взглядами Кабрильо. Была на их памяти работа, за которую они не взя­лись бы, сколько бы им за нее ни пообещали. Бывала и возмож­ность совершить праведный поступок, и деньги здесь не имели значения. Как в былые времена, Хуан предоставил команде воз­можность покинуть «Орегон» до конца текущего задания. Одно дело рисковать своей жизнью ради торжества добра, и совсем другое — ставить под угрозу жизни других людей. Этого Хуан никогда бы не потребовал от подчиненных.

И, как и раньше, ни одна живая душа на корабле не восполь­зовалась этой возможностью. За Кабрильо они бы кинулись и в огонь, и в воду. Как бы Хуан ни гордился своим наворочен­ным судном, ничто не сравнилось бы с его признанием своей командой.

Да, они наемники, но также и замечательнейшие люди, что ему когда-либо довелось встретить. Да, они успели набить кар­маны за эти годы, но остались готовы жертвовать собой вновь и вновь по той же причине, что и во времена службы на государ­ство. Угроза нашему миру растет с каждым днем, и если никто не встанет на его защиту, то это — их работа.

На дорогу из Суэца в Порт-Саид у них уйдет одиннадцать часов, но, как только они туда доберутся, до конечной цели оста­нется всего день.

Воды Красного моря были забиты торговыми судами, входя­щими и выходящими из Суэцкого канала, и, чтобы не вызывать подозрений, Хуан выставил часовых на мостике, хотя «Орегон» полностью управлялся из командного пункта.

— Вы только посмотрите… — восхитилась доктор Хаксли, выходя из потайного прохода в конце штурманской рубки. Мягкий солнечный свет скрывал признаки страшной устало­сти на ее лице.