Чумные истории
Шрифт:
Король Эдуард принял врача в уютной гостиной, где тотчас предложил ему мягкое кресло. Его величество немедленно разглядел удрученный вид Алехандро.
— Сомневаюсь, что вы пришли сообщить мне приятные новости, доктор Эрнандес. Какая печаль привела вас сюда?
— Сир, утром портной Рид обнаружен мертвым, а Мэттьюз, хотя на сегодняшний день и здоров, боюсь, вскоре отправится следом.
Король выслушал его с безучастным лицом и, подумав, спросил:
— Что мы должны сделать?
— Ваше величество, — ответил Алехандро, — мои намерения очевидны, поскольку моей задачей является защитить жизнь и здоровье всех, кто находится в стенах замка.
Он умолк, перевел дух и изложил свой план. Король выслушал врача со всем вниманием.
— Действуйте от моего имени. И дай Бог, чтобы ваши усилия были вознаграждены по справедливости, иначе гореть вам в аду.
В последнем Алехандро нисколько не сомневался.
На площади Мэттьюз продолжал умолять о пощаде, стражники разгоняли зевак, а солдаты принялись складывать посреди двора огромный костер. «Куда подевался вчерашний храбрец», — поду мал Алехандро, слушая рыдания могучего гвардейца.
Когда на середину двора снесены были все сухие ветки и даже опавшие листья и костер был готов, сэр Джон отдал приказ солдатам встать в круг.
— Луки снять, стрелы готовь! — скомандовал он, и лучники мгновенно повиновались.
Сам он подошел к двери часовни и отодвинул засов. Потом вернулся на место, где его было хорошо видно и слышно из часовни, в которой насмерть перепуганный заключенный следил за каждым его шагом.
— Мэттьюз! Возьми себя в руки! Вспомни, кто ты такой и кому служишь! — сказал сэр Джон.
Вскоре стенания смолкли.
— Мэттьюз, выволоки портного и положи на костер, — скомандовал старый рыцарь.
Мэттьюз смотрел то на своего командира, то на врача, пытаясь найти в их каменных лицах хоть какие-то признаки жалости. Алехандро не осмеливался поднять на него глаза, ибо знал, что тогда не выдержит. Он уставился себе под ноги и стоял так, пока Мэттьюз, спихнув тело Рида на пол, выволакивал его за лодыжки на площадь.
Портной был тучным, и Мэттьюзу стоило немалых усилий дотащить по каменным плитам до порога тяжелое, непослушное тело. Медленно он отпустил его и открыл дверь. И был встречен дюжиной стрел, нацеленных на него теми, с кем он бок о бок выстоял не одну славную битву. И ни на одном лице не увидел он и тени сочувствия.
Тогда он поволок по земле портного на середину двора. С огромным усилием взгромоздил его на костер и повернулся лицом к окружившим его товарищам.
Сэр Джон вскинул меч.
— Готовсь! — крикнул он, и лучники одновременно все натянули тетиву.
Мэттьюз не шелохнулся.
— Целься! — скомандовал рыцарь, и стрелы были направлены на Мэттьюза.
Он лишь закрыл руками глаза.
Сэр Джон опустил меч, и больше десятка стрел со свистом взвились в воздух, а через мгновение почти все пронзили тело солдата.
Когда Мэттьюз упал, сэр Джон взял у ближнего лучника стрелу. Обернул древко возле острия тряпкой, пропитанной жиром, и поджег от факела. Хорошенько прицелившись, он пустил стрелу, которая вонзилась точно среди сложенных сухих веток. Сучья и листья вспыхнули мгновенно, и вскоре пламя с ревом поднялось вверх, поглотив оба мертвых тела.
Повернувшись к солдатам, сэр Джон сказал:
— Один Господь знает, от чьей стрелы он погиб. Оставим Ему судить нас.
— Чудовища! Изверги! Что вы делаете?!
Изабелла в бессильном ужасе смотрела на бушевавшее пламя, пожиравшее вороха тканей, тончайшего шелка и полотна, и ленты бесценных, прекрасных кружев. Долгожданные изысканные наряды на глазах превращались в ничто, и принцесса в отчаянии металась из угла в угол. Это было уже выше ее сил, и она горько жаловалась на судьбу своей верной Адели, которая стояла рядом, поддерживая ее за руку.
Издалека Алехандро видел, как Адель пыталась утихомирить принцессу. «Что за пустышка, — сердито подумал Алехандро, глядя, как Изабелла, отмахнувшись от Адели, развернулась вовсю, устроив перед всей собравшейся публикой настоящий спектакль. — Где же скорбь? Неужели ей нисколько не жаль своего портного?» Презрительно он покачал головой и пошел прочь, чтобы не видеть этого зрелища.
Несмотря на страшную гибель Мэттьюза, Изабелла решил повторить попытку еще раз. Однако король проявил неожиданную для него в этом случае мудрость, отказавшись слушать ее мольбы, невзирая ни на какие жалобы и уговоры, и пошел слух, будто принцесса взъярилась даже на обожаемого отца. Одна только терпеливая, преданная Адель осталась вер на дружбе с капризной принцессой, от которой, кажется, отвратились все. Как-то, в очередной раз встретившись с Аделью, с которой они теперь стали видеться не в пример чаще но также украдкой, Алехандро набрался смелости спросить, что она думает о своей вздорной хозяйке.
— Меня мучают два несовместимых между собой чувства, — признался он. — С одной стороны, я всемерно восхищен терпением, с каким вы относитесь ко всем прихотям ее высочества, а с другой, меня возмущает та терпимость, какая требуется от вас для службы принцессе. Сомневаюсь, что я сносил бы все это настолько же безропотно.
Адель покраснела, смущенная его комплиментами.
— Прошу вас, прежде чем ее судить, постарайтесь понять, каково приходится ей. Конечно, ее положение дает огромные преимущества, однако у нее нет ни настоящих друзей, ни поклонников, а ведь ей всего-то шестнадцать лет! Мне судьба подарила благосклонное внимание одного прекрасного джентльмена, ученого и умного. Бедняжка Изабелла не знает, что такое любовь, а попытки его величества выдать дочь замуж до сих пор не увенчались успехом. Сватали ее дважды, но она так и остается дома.
Алехандро смягчился.
— Не понимаю, — заметил все же он, — почему ее это так беспокоит, в ее-то годы. Ведь вы старше и тоже не замужем, но я не слышал от вас подобных жалоб.
Адель нахмурилась, и Алехандро тотчас пожалел о своей бестактности.
— Я действительно не жалуюсь, — сказала она. — Но меня никто и не сватает, и, похоже, я останусь при ее высочестве до ее свадьбы. Мужа мне должен выбрать ее отец, однако он не станет этим заниматься против ее воли. Она же не пожелает лишить себя моего общества.