Чуть свет, с собакою вдвоем
Шрифт:
— Ради бога, слишком много имен! — огрызнулась она. — Я почти ничего не знаю. Меня, если можно так выразиться, поощрялиничего не знать. Велели не лезть.
— Велели?
— Вот именно, велели. И мне тогда не показалось, что это пустые угрозы. Никаких статей, никаких репортажей о следствии, забудь, что все это было.
— То есть вам кто-то угрожал? Кто?
— Ой, опять имена, — отмахнулась Мэрилин Неттлз. — Вечно все хотят имен. Теперь уже не важно. Все равно мы почти все перемерли, даже те, что еще живы. — Она, похоже, отбыла в дебри собственного сознания. Потом возвратилась и пальцем постучала по рукописи на столе. — Я уехала в Лондон, хотела прорваться в
— Ну, — сказал Джексон, — все мы оказываемся не там, где ожидали.
— Женщина умерла и похоронена — я не понимаю, почему нельзя оставить ее в покое, почему все так мечтают ее выкопать.
— Все?
— Ко мне сегодня приезжал какой-то человек. Тоже сказал, что частный детектив. Если хотите знать мое мнение, вам обоим только швабрами вразнос торговать.
— А визитку он оставил?
Мэрилин Неттлз пошарила в груде страниц «Насильника и невесты» и вытащила дешевую визитку.
— Брайан Джексон, — вздохнул Джексон.
Они всю неделю ходят друг за другом по пятам, это ясно. Уехав из Уитби, Брайан Джексон подвез Джексона. И это его имя было в ежедневнике Линды Паллистер в то утро, когда Джексон назначил с ней первую встречу. Джексон прочел «Б. Джексон» и решил, что Линда Паллистер перепутала. И о чем же таком Брайан Джексон ее расспрашивал, если она потом исчезла?
Мэрилин Неттлз тоже вздохнула, вроде взяла себя в руки и продолжила:
— Тогда многое пришлось скрывать от общественности, вычеркивать, «дабы оградить несовершеннолетнего», что называется. Суд то одно запрещал, то другое. Мне толком ничего не позволили написать о Кэрол Брейтуэйт, а о ребенке вообще ни слова.
— О ребенке? — переспросил Джексон, от волнения чуть не подскочив с пыльного дивана. Ребенок — это ведь Надин Макмастер? Как же иначе. — Вы ничего не сказали о ребенке.
— А вы и не спрашивали. Звали Майкл. Мальчик, четыре года.
Джексон в разочаровании снова рухнул на диван:
— У Кэрол Брейтуэйт был сын?
— Да. Говорили, что защищают его от газетчиков, от любопытной публики. История-то — сенсация.
— Почему?
— Ну, его заперли в квартире с телом матери. Посчитали — вышло, что недели на три. Но понимаете, он ведь был свидетелем убийства… а потом исчез.
— Думаете, тоже убит?
— Практически. Сгинул в системе, опека, изуродованная жизнь, — утомленно сказала она. — Я устала от этого допроса, у меня много работы. Вам пора.
Мэрилин Неттлз внезапно встала, покачнулась и вцепилась в край стола, а Джексон вскочил с дивана — ловить ее, если надо. Задел рукопись, и страницы «Насильника и невесты» бестелесными птицами спорхнули со стола. Шум разбудил кота, кот сузил злые пустые глаза и за две секунды разогнался от нуля до упора — зашипел и зафыркал на Джексона.
Джексон уходит направо за кулисы, преследуемый котом.
Еле улизнул. Кинул собаке галету — высоко подбросил. Собака прыгнула и ловко поймала на лету.
Может, девочка на фотографии — все-таки не Надин Макмастер. Но напрашивается вопрос: если Брайан Джексон копает ту же таинственную жилу, что и Джексон, — Линда Паллистер, Мэрилин Неттлз, Трейси Уотерхаус, — тогда что — или кого — он-тоищет?
Едва подъехав к дому Линды Паллистер, Барри уловил, как затрепетали кружевные занавески в окрестных домах. Любознательные соседи, лучшие друзья полицейского. Он вышел, позвонил, но как-то не создавалось впечатления, что дома кто-то есть. Шторы задернуты, и в целом дом покинутый. Барри заколотил в дверь, крикнул в щель почтового ящика: «Линда!»
Из ниоткуда появилась этакая Гиацинт Букет [151] , не женщина, а Соседский Дозор, — очевидно, караулила за бирючиной.
— Дженис Поттер, — сказала она. — Живу по соседству. Я могу быть вам полезной?
— Не знаю, — сказал Барри. — Вы в курсе, на какую лошадку ставить полчетвертого в «Лингфилд-парке»? — Он помахал удостоверением. — Я ищу миссис Паллистер, Линду Паллистер.
— Вчера ее тоже искали. Какой-то человек, сказал, что частный детектив.
151
Гиацинт Букет (называющая себя «Буке») — главная героиня ситкома британского сценариста Роя Кларка «Делаем лицо» ( Keeping Up Appearances,1990–1995), сыгранная Патришей Ратледж, редкая снобка, мечтает вскарабкаться по социальной лестнице и только и думает о том, как произвести впечатление на соседей и знакомых.
— Помните, когда в последний раз видели Линду?
— Вчера вечером, — тотчас ответила она. — Как раз «Балкер» закончился. Она села в машину. Потом не возвращалась.
— В какую машину? — Кому нужны видеокамеры, когда есть следопыты-любители?
— Четырехдверную, — сказала она. — Серую.
— Ночью все машины серые, — сказал Барри.
Этот Джексон — какой-то клятый Алый Первоцвет [152] , везде поспел, вечно на один шаг опережает Барри. И где ни появится, пропадают женщины.
152
Алый Первоцвет (The Scarlet Pimpernel) — главный герой одноименного приключенческого романа (1905) английской писательницы баронессы Эммы Орци (1865–1947) по ее же пьесе (1903), британский аристократ, шпион во Франции в период Большого террора, первый в истории «супергерой в маске». Роман не раз экранизировался, а также адаптировался для радио и театральной сцены.
— Так, — сказал Барри, сев в машину. Он теперь частенько беседовал с машиной; а она не возражала и не канючила. — Допустим риторики ради, что этот Джексон ведет расследование по поручению ребенка Кэрол Брейтуэйт, сколько ему уже — под сорок? — (Популярная нынче херь, «побольше узнать о себе» и тому подобное. Барри не из таковских, он бы счастлив был знать о себе поменьше.) — И значит, по поручению Майкла Брейтуэйта он выходит на Линду Паллистер. — ( Мне задают вопросы, сказала она в среду.) — И тот же самый мужик, Джексон этот, по той же самой причине, из-за Кэрол Брейтуэйт, ищет Трейси. Но затем Линда и Трейси исчезают. Ничего хорошего, правда же?
Майкл Брейтуэйт пробудил свою мать от вечного сна. И теперь она воскресает, налетает пыльной бурей, алчет справедливости, алчет отмщения. Трагедия о мести.
Джексон с собакой — пара фланеров — шагали по пирсу. Солнышко пекло Джексону череп. Он бывал в Уитби мальчишкой. Неизвестно, откуда взялись деньги на отпуск, им не хватало денег на приличную одежду и еду, не говоря уж о мороженом или театре, а про отпуск лучше и вовсе не заикаться. Джексону было лет пять-шесть — вдвое младше сестры и еще достаточно мал, еще ее любимчик. Фрэнсис уже был угрюмым подростком, вечерами ошивался в залах игровых автоматов. От их увольнительной не осталось фотоулик, потому что ни у кого из них отродясь не водилось фотоаппарата. Богачи постоянно заказывали свои портреты, а бедняки скользили сквозь историю незримо.