Чуточка
Шрифт:
– Вот здрасьте! – а мы вообще удивлены весьма.
– Мне пора домой, время десять, – говорит Колька, – а она залезла в шкаф! Ты говорит Коля злой разбойник, а я робкая невинная девушка, переживающая расставание с родителями. И пока она сидела в шкафу, я убежал!
– А как же флюорография? – не понимаем мы.
– Так она разыскала мой номер телефона, – говорит Колька, – стала названивать мне домой, рыдать в трубку, угрожать, что если я не приду к ней сейчас же, она спрыгнет с пятого этажа!
– Да ты что? –
Так, а что удивляться, если она оторвала лепестки от роз, да еще кинула их на кровать! Додумалась!
– Целый месяц она трепала мне нервы, – говорит Колька, – выслеживала меня после работы, признавалась в любви, говорила, что жить без меня не может, что нам нужно поговорить. Я приходил к ней домой, думая, что мы поговорим, а она доставала веревки и говорила, свяжи меня ими крепко-прекрепко, как будто бы я советская разведчица, попавшая в немецкий плен, а ты унтер офицер с Либхерштрассе. Ты тайно в меня влюбился и рискую своей жизнью, развязал их!
– Нам такого никто никогда не говорил… – в растерянности говорим мы.
– Так что эти спортсмены, – говорит Колька, – прекрасные только в поезде. А в жизни ничего хорошего! Так что сидите, мужики вместе с нами, Миха наливай!
А мы с Генкой забыли совсем, что наши жены со спортсменами сейчас шампанское пьют и конфетами заедают. Да и пускай! Что мы, будем бегать смотреть за ними? Выпили мы, посидели.
– Так, а где эта женщина-то? – спрашиваю я.
– Не знаю, – вздыхает Колька. – Ездит, наверное, по поездам, находит таких, как я…
– Так и Галя, – говорю я, глядя на Генку, – тоже ведь по поездам ездит!
– Да откуда у Гали такие фантазии? – удивляется Генка.
– Ну да, – говорю я. – Она же только шторы может у сестры шить!
И как-то грустно-грустно нам стало.… Посидели мы еще, помолчали, да и по домам разошлись. Я пришел весь в раздумьях, смотрю на Зину, а она, как ни в чем не бывало, лежит, телевизор смотрит.
– Ну что? – говорит. – Наклеили?
– Наклеили, – говорю я, а сам по сторонам смотрю.
Может, думаю, пока меня не было, все в шкафах тут сидели? Веревками друг друга связывали?
– Ой, – причитает Зина, – а я пока белье перестирала, пока бульон сварила на завтра.… Иди мне ноги намажь…
Пришел я к ней с мазью, а она на меня смотрит как-то странно.
– Валера, – говорит, – а давай я будто бы ногу подвернула в лесу, а ты лесник. Добрый, старый лесник с седой бородой. Ты сейчас достанешь мазь из котомки, и будешь мазать мне пятки…
– Зина, – опешил я.
– Ну, хорошо, – говорит она. – Тогда я буду молодой неопытной девушкой, которая заблудилась в лесу. Ау, ау, – ни с того ни с сего прокричала она. – А ты будешь доктором. Добрым веселым доктором, детским педиатром! Ты тоже заблудился, а как вас зовут? – игриво спросила она.
– Меня? – не понял я. – Меня Валерой зовут. Ты что, пила?
– Здесь так жарко, – говорит Зина, обмахиваясь газетой. – Валерий, а вы слышали, что в этом лесу живут разбойники? Они отнимают деньги и лекарства. Ой, – она испуганно стала оглядываться по сторонам, – слышите? Я слышу чьи-то шаги.… Это они!
– Зина, – а я начинаю понимать, что она пьяная!
– Идите скорее сюда, – она схватила меня за руку и стала затаскивать на диван. – Какой же вы неповоротливый! Давайте накроемся одеялом, только не вздумайте чихнуть, – она набросила на нас одеяло и стала шептать в темноте какие-то неприличные слова.
А я вообще не понимаю, что с ней происходит! Всегда была спокойной разборчивой женщиной, а тут вдруг здрасьте! Так, значит, Генкина Галя дозвонилась до спортсменов, те приехали с шампанским и они тут прыгали, скакали, прятались по шкафам! Те свои мышцы показывали, мускулами перед ними трясли.
– Зина, – говорю я, выбираясь из-под одеяла, – а хочешь, я пойду сейчас и куплю тебе шампанского?
– Что? – не верит она и снова набрасывает на меня одеяло. – Они уже близко! Я слышу шаги!
– А хочешь торт с орехами и шоколадом? – спрашиваю я.
– Торт? – не может понять она. – Валера, скажи мне сразу, у тебя кто-то есть?
– Да никого у меня нету, – говорю я, а мне уже душно. Да я вообще задыхаюсь!
– Нет-нет! – говорит она и чуть не рыдает. – Скажи мне правду! Ты был у нее?
– Да я у Михи был, – говорю я. – И обои я Зина не клеил, я выпил сто грамм и домой пришел. Так давай я за шампанским схожу, – я соскочил с дивана и стал одеваться. – Выпьем с тобой за дружбу за нашу.
– За дружбу? – а Зине невдомек, что я не капусту хочу купить. Не кусок колбасы. Не ставриду в масле! – Ну, интересно, – она стала разглядывать меня с ног до головы. – И кто же она? Продавщица из бакалеи?
– Ну, все, я пошел, – я поцеловал ее в щечку. – Скоро приду. Ты будешь медсестрой, а я пожарником…
– Я все поняла! – она спрыгнула с дивана и схватила меня за рукав. – Ты снова пошел к товарищам, да? Не наговорился еще? Не напился? А я понять не могу, куда ты собрался, за каким таким тортом!
– Зина…
– Да иди ты куда хочешь! – она толкнула меня со всей силы. – Я-то дура поверила, а тебе же лишь бы из дома уйти! Так иди! – она распахнула со злостью входную дверь. – Иди!
– Зина… – опешил я.
– Не надо мне ничего, слышишь? – она стала выталкивать меня за дверь. – Ни шампанского, ничего! Надо же! В магазин он пошел! За тортом! Иди-иди! – она вышла за мной на площадку. – Как же ты заврался, ни стыда у тебя нету, ни совести! Ну что ты стоишь? – она посмотрел на меня злобным взглядом. – Иди к своим дружкам забулдыгам, ты же без них жить не можешь!