Чувак и надувная свобода
Шрифт:
— Вы думаете, что экологини клюнут на меня?
— Непременно, — кивнул Нортон. — Посуди сам: ты уже дважды сорвал их планы и наверняка попытаешься сорвать в третий раз — так, по крайней мере, они будут думать. Поэтому, когда тебя увидят, наверняка придут в ярость, особенно их ненормальная предводительница: уж она-то точно захочет порвать тебя на куски! Твоя же задача — первым их обнаружить и подать сигнал. Мы — сержант Коули, Даркин и я — будем в засаде. Ты сообщишь, где они находятся, а мы их быстренько схватим. И не позволим испортить наш праздник! Фишер, кстати, будет прикрывать тебя непосредственно на родео и в случае чего поможет.
—
— Тогда нам придется очень плохо, — честно признался Нортон. — Если дело у экологинь выгорит, да еще при всем честном народе, под прицелом телекамер… Мы все потеряем работу, и в первую очередь я. Сам понимаешь — такого позора нам никогда не простят.
Капитан тяжело вздохнул, повертел в руках карандаш, потом сказал:
— Однако фигово придется и тебе, Чувак, ведь это ты будешь торчать у них на виду и в случае перестрелки станешь первой жертвой. Так что твоя задача, парень, первым обнаружить девиц, до того как… А уж мы не подведем — возьмем нежно и ласково, чтоб ни одна телевизионная сволочь не узнала! А потом, после операции, дадим по этому случаю пресс-конференцию и представим тебя в качестве нашего главного героя. Еще бы — сорвал коварные планы экофанаток, спас целый город! Первые полосы газет и интервью по всем телеканалам тебе обеспечены, в любое ток-шоу с радостью позовут. Кстати, ты узнаешь этих баб без масок? Скажем, по фигуре, голосу, походке? Ты же их весьма близко видел, а с их предводительницей даже кувыркался…
— Постараюсь, — пообещал я, — хотя гарантировать не могу: в банке мне было не до того, чтобы их разглядывать, а у лаборатории все происходило ночью, почти в темноте.
— Ты уж постарайся, сынок, — по-отечески проникновенно сказал капитан, — а то мне очень не хотелось бы сообщать твоим родителям, что их сын погиб при исполнении служебных обязанностей.
— Вообще-то семьи у меня нет, — напомнил я, — так что…
— Тем лучше, — согласился Нортон, — меньше будет возни с твоим трупом!
Заметив выражение моего лица, он весело захохотал и сказал:
— Шутка, не принимай всерьез! Ты, Чувак, нам очень дорог, так что мы будем защищать тебя всеми силами и средствами. Но ты и сам постарайся — для нашего общего блага, а также во имя Соединенных Штатов Америки и всего цивилизованного мира.
Капитан кивнул на шкаф, в котором сиротливо стоял наш звездно-полосатый флаг, и мне захотелось тут же встать, приложить правую руку к груди и пропеть гимн. В голове зазвучали знакомые с детства слова: «Это гордый наш флаг, как свободно он реет над землею любимой и родиной смелой…»
Я помотал головой, отгоняя наваждение, а потом пообещал капитану приложить все усилия, чтобы поймать девиц, хотя сам не был убежден в успехе операции.
Не нравилась мне эта затея, ох, не нравилась… Во-первых, не улыбалось служить приманкой для ненормальных экофанаток, а во-вторых, очень не хотелось искушать судьбу. Два раза она ко мне была весьма благосклонна, но что будет на третий?
Я, по правде сказать, человек суеверный, не люблю играть с фортуной в «русскую рулетку». Как говорится, не буди лихо, пока оно тихо. К тому же мне показалось, что выделенное прикрытие не слишком надежное. Френк Фишер, что ни говори, уже далеко не молод и, как я успел заметить, не любит рисковать собой и лезть на рожон. Значит, придется мне рассчитывать только на себя. В который уже раз…
С этими тяжелыми мыслями я покинул кабинет Нортона и направился на свое любимое место — к телевизору. Открыл банку колы и тупо уставился на экран — там шла какая-то старая черно-белая комедия. За этим занятием и застал меня Билл Коули. Он присел рядом и участливо спросил:
— Что, Чувак, с утра не весел, что, парнишка, нос повесил?
Я передал ему свой разговор с капитаном Нортоном и вывалил все свои страхи и сомнения. Билл на минуту задумался, а потом сказал:
— Знаешь, Чувак, а ведь Нортон, по большому счету, прав: эти девки затевают что-то опасное, я и сам это чувствую. Значит, у нас есть только одна возможность поймать их — на живца. Конечно, по отношению к тебе это большое свинство, но иного выхода, похоже, нет. Ладно, не тушуйся, парень, что-нибудь придумаем…
Он на минуту задумался, а потом радостно произнес:
— Есть! А что, если тебя, Чувак, переодеть гей-ковбоем? В таком виде тебя точно никто не узнает… Тем более экофанатки. И ты их первым заметишь…
— Чтобы я и нарядился педиком?
От неожиданности я чуть было не поперхнулся колой.
— Ты что, Билл, с ума сошел!
— Имеешь что-нибудь против «голубых»? — серьезно поинтересовался Коули.
— Нет, в общем-то, — честно признался я, — мне они глубоко по фигу, хотя… Скажем так, я не слишком их люблю, есть в них что-то противное моей натуре. И поэтому мне лично будет очень неприятно натягивать на себя эти джинсики в обтяжечку и курточку с блестящими камешками, а потом в таком поганом виде гулять среди нормальных зрителей…
Я представил себя в гей-костюме, на гей-родео… Картина маслом, как говорится. Меня аж всего передернуло от отвращения. Билл поспешил успокоить меня:
— А ты представь, Чувак, что это работа агента под прикрытием, как тайного сотрудника ФБР, скажем. Это же клево — прикинуться среди чужих своим, а потом, в самый неожиданный момент, выхватить пистолет и заорать: «А ну все на пол, ублюдки! Вы арестованы! Кто дернется — отстрелю яйца на фиг!»
— Вроде бы мы охотимся на экологинь, а не на мужиков, — напомнил я. — Какие тут яйца? Может, мне лучше переодеться бабой и внедриться в их банду? Одену юбочку покороче, чулочки в сеточку, губки подкрашу, глазки подведу…
— Не выйдет, — серьезно произнес Билл, — у тебя член слишком заметный, из штанов выпирает. А вот для гомика ты в самый раз, вполне сойдешь. Впрочем, если не хочешь быть гей-ковбоем, можешь торчать у всех на виду в полицейской форме. Но тогда эти бабы точно тебя заметят, и все, парень, прощай-прости… Как говорится, кто первый успел, тот и съел — в смысле, кто первый выстрелил, тот и жив. В отличие от второго. К тому же никто тебя не заставляет вести себя как педик: на родео будут и нормальные мужики. Это просто традиция у нас такая — переодеваться в костюмы гей-ковбоев, а какой ты на самом деле, гомик или натурал, никого не волнует. Кому какое дело до твоей сексуальной ориентации? Главное, чтобы ты выглядел на празднике соответствующе…
Я не мог не признать правоту Билла — в костюме гей-ковбоя меня мать родная не узнала бы, не то что эти девки. Однако оставался еще один вопрос:
— Если я замаскируюсь под педика, как смогу служить приманкой? Ведь капитан настаивает, чтобы я вызвал огонь на себя…
— Не волнуйся, — успокоил меня Билл, — я с капитаном договорюсь. В конце концов, какая разница, в каком виде ты будешь торчать на родео — в полицейской форме или как гей-ковбой, главное, чтобы вовремя заметил девок и сообщил нам. А уж мы им дадим — вставим по самое не балуй, уж будь уверен!