Чувства в клетке
Шрифт:
— Оказывается, да. Хотя, нет. Другой я бы такого не спустил. Сам бы на хер послал. Но ты — другое дело.
— Ничего я тебе обещать не буду. Я не сломалась только потому, что обещала себе и ей, что найду свою девочку. И пока этого не случиться, все остальное — не важно.
— Ты за Зульфией хотела в Лондон лететь?
— Проклятый мой язык! Да.
— Она не в Лондоне сейчас. Она присматривает за моей сестренкой, они с родителями сейчас в России. Она не такая, как Зухра. Она была моей нянькой и жила всегда вместе с нами. К Зухре редко ездила. Если что-то знает, она расскажет. И еще. Зухра мне не родня. Она была женой двоюродного брата Барона. Он умер много лет назад. Его я
— Жалко, что не я её, тварь! У меня к ней самый длинный список.
— Мариша, — вдруг говорит он, — знаешь, о чем я подумал? Их нет уже давно, а мы есть. Они сгнили уже, а мы живем. У нас еще впереди все. Не обещай мне много, не надо. Давай просто рядом держаться, не закрываться, попробуем доверять друг другу. А как дальше будет, посмотрим. Согласна?
И что мне ответить? Уже и так все происходит, как он сказал. Куда деваться? Надо признать, что он уже пробраться в душу, разбередил старые чувства, и отрицать это бессмысленно. Поэтому отвечаю тихо:
— Я попробую, — а потом добавляю громче, — но на хер ты все равно будешь часто ходить, и Маришей меня не называй, иначе челюсть я тебе все-таки сверну!
— Как скажешь, Мариша! — говорит он усмехаясь. Смотрю на него возмущенно, но в итоге тоже прыскаю со смеху. Вот, гад! Все бы ничего, только ребро сломанное снова напоминает о себе. Посмеяться от души не получается. Поэтому просто пристраиваюсь удобнее у него на груди, он снова перебирает мои волосы, а я расслабляюсь. Я ведь по жизни научилась еще кое-чему. Если ты не можешь изменить ситуацию прямо сейчас, значит надо плыть по течению, пока не возникнет шанс. Поэтому пока я принимаю ситуацию и свою слабость, чтобы потом снова броситься в бой.
Глава 18
Прошло больше недели после взрыва, Марина чувствует себя заметно лучше. Она уже передвигается уверенно, цвет лица начал приходить в норму, ну и на хер я стал ходить чаще. Чувствую, скоро все-таки получу по роже. Но это не страшно. Сейчас все ее слова больше похожи на шутку. Она немного смягчилась, стала чаще улыбаться. После нашего последнего тяжелого разговора как будто отпустила что-то внутри себя. Нет, она не воспылала прежними чувствами, но стала более открытой, что не могло не радовать. Сегодня нам предстоит важная встреча, о которой Марина еще не знает. Я уговорил приехать родителей с сестренкой, а с ними, конечно, приехала и Зульфия. Я знал, что эта женщина не откажет мне, я тоже тепло к ней отношусь. Она ведь воспитала меня. Я не сомневался, что она не причастна к грязным делам Зухры. Если только невольно. Все что знает, Зульфия расскажет. Заранее я ее ни о чем не предупреждал, потому что даже не знал, как озвучить свой вопрос. Сказал только, что это очень важно. Марину я собирался предупредить, но не успел. Сюрприз получился на славу, потому что Зульфия пришла на час раньше, чем ожидалось. Охрана проводила ее прямо в палату. И когда она вошла…
В общем, я ожидал всякого, но такого…
Марина застыла на ней взглядом лишь на пару секунд. Потом… бросок кобры — вот сравнение, которое пришло мне в голову. Потому что это было настолько молниеносно, что я не успел даже вздохнуть. Зульфия оказалась прижата к стене мертвой хваткой на шее. Она хваталась за стальную руку Марго (а сейчас здесь была именно она) и беспомощно хрипела, с ужасом взирая на меня умоляющим пораженным взглядом. Я
— Марина, отпусти ее, — бросаюсь я на спасение своей няньки, — это я пригласил Зульфию.
— Конечно, отпущу. Только если эта тварь скажет, куда они со своей сучей сестричкой дели моего ребенка.
— Если знает, она скажет. Марина, я тебе говорил, Зульфия не такая как Зухра. Она не имеет отношения к ее делам. Отпусти, ты ей шею сломаешь, тогда она точно ничего не скажет.
Я реально испугался за жизнь Зульфии, но еще у меня мурашки побежали по спине, когда увидел лицо Марины. Оно было перекошено болью и злобой. Она едва ли отдавала отчёт своим действиям, поэтому, когда она начала медленно отпускать руку, я не знал, чего ждать дальше. Зульфия сползла по стенке, хрипя и держась за горло, Марина тоже была бледной и еле стояла на ногах. Сейчас я это точно видел. Поэтому я даже не знал, кому первому бросаться на помощь. Попытался взять Марину за руку, но она оттолкнула меня, и медленно отошла к кровати. Поэтому я помог подняться Зульфие, пытаясь успокоить ее и объяснить хоть что-то. Усадил ее на стул.
— Амин, что это за сумасшедшая? Я ее не знаю.
— Тихо. Сейчас разберемся.
Зульфия вскакивает.
— Я пойду.
— Стоять! Только сделай шаг в сторону двери, и тебя никто уже не спасет! — цедит Марго. Зульфия бледнеет еще больше и медленно садится на стул. Смотрит внимательно на Марго.
— Твое лицо мне знакомо, но не помню, откуда, — тихо говорит Зульфия.
— Знакомо, говоришь? А уж как мне твое знакомо, ты и представить не можешь! — Марго снова встает, подходит ближе. Зульфия в ужасе замирает.
— Тихо сиди! Я тебе сейчас напомню. А потом, если ты все честно расскажешь, я тебя, может быть, даже отпущу. А если нет, то тебе уже никто не поможет.
— Амин, что она говорит? — со слезами в голосе начинает причитать нянька, которая явно ничего не понимает.
Я подхожу ближе. Сажусь перед Зульфией, беру ее руку.
— Няня, послушай. Эта девушка очень дорога мне. Это длинная история. Если кратко, когда-то она жила в доме Зухры. Не по своей воле. Она была беременна. Посмотри. Может, ты ее вспомнишь? Марина говорит, что ты была там.
— Марина? — Зульфия переводит пытливый взгляд в сторону Марго.
— Да! Марина. Вспомнила? Тот сказочный сарай! Пока ты отвлекала меня своими причитаниями, твоя сучья сестра унесла моего ребенка, — Марго подлетает снова ближе. Вижу, ее трясёт всю, она сжимает кулаки и снова готова броситься на няньку — говори, тварь, куда вы ее дели? Иначе я перегрызу тебе шею собственными зубами. И твой любимый Амин тебя не спасет!
Зульфия в ужасе сжимается еще больше. Начинает плакать. Как-то смотрит странно затравленно то на меня, то на Марго.
— Говори, сука! — она снова бросается на Зульфию. Бьет ее кулаком по лицу. Они вместе падают на пол. Я пытаюсь оттащить Марго. Но сделать это не просто. На шум влетает охрана и медицинский персонал. Вместе мы оттаскиваем Марго, я укладываю ее на кровать. Она на себя не похожа. У Зульфии разбита губа, немолодая женщина в шоке. У меня сердце рвется за них обоих. Не ожидал я, что будет так.
— Марина, успокойся. Не надо. Я же сказал, она все расскажет. Давайте поговорим спокойно?
— Спокойно? Это как? Это ты жил все эти годы спокойно. Похоронил меня и жил как хотел. А я до сих пор не знаю, где моя девочка. Куда эти суки дели моего ребенка. Жив ли он вообще, может, продали его на органы или тоже в рабство, — больно слышать это. Но она права. Только истерикой уже ничего не решить.