Чужак. Ученик
Шрифт:
— Амулет нужно носить поверх одежды.
— Понял, — сказал я. — Дальше что, какие клятвы мне произносить?
— Ничего не надо, все, что нужно, ты уже слышал.
— Заканчивай уже, народ ждет.
Берг опять что-то пробормотал, движение руки — и купол исчез. Игнорируя приятные взгляды хорька энд компании, подхожу к сопровождающим меня лицам.
— Ну как, — спрашивает Дуняшка, — что сказал сэр Берг?
— Давай не томи, — вмешивается Матвей и застывает, глядя на мою грудь.
— Это то, что я думаю?
— Да.
Матвей, переглядываясь с Главом и Ягом, поворачивается к Бергу:
— Я думал, ты мне друг, сэр Берг.
Холодом, исходящим от голоса Матвея, можно заморозить небольшое озеро. Постепенно до всех остальных начинает доходить. Дуняшка застыла и побледнела, нахмурились остальные мои фанаты. Зато до уродов что-то дошло. Приблизившийся ко мне хорек радостно осклабился и поклонился сэру Бергу:
— Сэр Берг, ваша слава не преувеличена. Вы нашли изящный выход из положения.
Берг мазнул его взглядом и вновь уставился в пол.
— Серв… э… простите. Господин ученик охотника. Как дворянин дворянину, я хочу вам напомнить о нашем небольшом разногласии по поводу этой трактирной девки. Давайте выйдем на улицу и закончим наш разговор.
Голос сочится ядом и издевкой. Нет, ну что за кретин, неужели не понимает, где он находится? Не может додуматься, что он тоже мертвец? Матвей или Глав вызовут и прикончат его, как только он разделается со мной. На правила они положат, с прибором. Вон и Абу подозвал к себе одного из своих охранников. Явно не за тем, что бы спросить про погоду. Здесь форпост, и на понты хорька, длину его родословной и влиятельных родичей всем плевать: раздавят как клопа.
И дружки его идиоты — что лыбитесь, вам тоже достанется. А ты «голубок», зачем к хорьку направляешься? Предупредить хочешь? — так поздно.
— Винт, дружище, не мог бы ты уступить право разговора с этим достойным человеком мне? Я хочу разъяснить ему различные толкования слова «любезный».
Нет, умственные способности всей этой компании оставляют желать лучшего. Земля вам будет пухом. Расслабились вы в своих курятниках.
— Нет, Линт, прости, но не могу.
Какой вежливый. Зря тебя мамочка не научила распространять свою вежливость на всех, а не только на своих дружков.
— Господа, если у вас есть вопросы к Владу, вы можете задать их его друзьям. Мы к вашим услугам.
Началось — Глав не выдержал. Зря ты, «голубок», руки Дуняше крутил. Пора народ выводить на улицу, а то здесь и сейчас начнется резня. Вон уже Яг с парой других охотников направляется к остальным друзьям хорька.
— Господа, действительно, пойдемте на улицу, — говорю я и показываю остальным пример, шустро выходя из комнаты.
Взгляд цепляется за обреченно смотрящего вслед Берга. Ты все понял, не дурак. Орхету Пятому в ближайшее время грозит очень серьезное осложнение отношений с королевством Нарина. Стражу позовешь — так народ не поймет и сильно обидится, одними волнениями дело не ограничится. Похоже, я ненароком вскрыл старый гнойник. Ладно, узнаем условия поединка у Матвея.
— Матвей, как все проходит?
— Очень просто: один вызывает и определяет время и место, а другой определяет условия. Такой трюк они хотели проделать с тобой в корчме.
— Очень мудрые условия.
— Такие правила введены, чтобы благородные задиры не повырезали друг друга. Обычный вызов бросают из-за любой причины, вызываемый может выставить замену, но тогда и вызывающий может отказаться от поединка без урона для чести. Пятно позора ляжет на вызываемого. Редко, но бывает вызов, связанный с оскорблением крови и рода, — тогда замена не принимается, бой только насмерть. Если вызываемый убил вызывающего, то оскорбление крови и рода снимается, и никакой кровной мести не будет.
— Какие условия определяет вызываемый?
— Бой сталью или сталью и магией. Другое условие — бой насмерть или до крови. Тебя оно наверняка не касается.
— Понятно. А если вызов крови и рода бросают несколько человек одному?
Матвей запнулся и внимательно посмотрел на меня.
— Если несколько, — медленно начал он, — то вызываемый должен выиграть первый поединок, а потом может выставить себе замену. Дальше бой продолжится по обычным правилам. Насмерть. Что ты задумал?
— Ничего особенного. Хочу дать шанс Главу и остальным прикончить ублюдков без всяких проблем. Сэр Берг беспокоится за их жизни и может неадекватно отреагировать на любые телодвижения. Кроме того, если подонки будут принимать вызовы от охотников, то наверняка бой по правилам будет не до смерти. А Глава это не остановит, как и этих ублюдков в отношении меня. Я прав?
— Прав.
Лицо Матвея было полностью непроницаемым. А мы уже вышли на площадь. Мать моя женщина, за время общения с Бергом количество народа около магистрата увеличилось вдвое. Соскучился народ по развлечениям.
— Любезный, — голос хорька.
Поворачиваюсь и получаю перчатку в лицо.
— Вы нанесли мне оскорбление крови и рода, я требую удовлетворения.
Чего-то подобного я и ожидал. Попробуем сыграть по их правилам в свою игру и прикрыть рвущихся в драку охотников.
— Вы один хотите получить удовлетворение или ваши друзья тоже?
— Когда я с тобой закончу, смерд, то, что от тебя останется, не сможет дать удовлетворения даже куче червей.
И чего ты такой злой?
— Вот и хорошо, значит, они на меня не в обиде. Какие осторожные и благоразумные люди. Их матери правильно воспитали своих сыновей. Я им благодарен.
Легкие смешки на площади.
— Слушай, холоп, — вскипел «голубок», — ты хочешь получить от нас вызов — так получай, смерд. Мы все требуем от тебя удовлетворения за оскорбление, нанесенное нам в корчме.
— Все?
— Да, — ответил мне рев.
Чудненько. Не догоню, так согреюсь.
— Место и время?
— Здесь и сейчас. Условия?
— Условия поединка — сталь. Кстати, тут есть один симпатичный круг. Начнем?
— Торопишься умереть? — заинтересовался хорек.
— Очень.
— Придется подождать, пока мои слуги не принесут все необходимое.
Пожав плечами — не прошло, так и не очень рассчитывал, — я отошел от хорька и направился к скамейке, расположенной у дома на площади. Хион давно зашел за горизонт, но света на улице было достаточно. Вместо него на небе появились Лайя и Тайя. Размером они были немного меньше Луны, но удивительно красивы. Одна луна была жемчужного цвета, без единого пятна на своем лице, другая — розового. Сочетания двух цветов давало невероятно красивую картину. Питер, с его белыми ночами, стыдливо прятался в закоулке.