Чужая для монстра
Шрифт:
Рейвен откинулся на спину, не обращая внимания на гряз и лужи образовавшиеся от продолжительного ливня, и с жадностью слизывал с пересохших губ влагу, чувствуя, как холодные капли дарят его избитому и израненному телу жизнь. Его взгляд был устремлен в посеревшее небо, где спустя многие столетия воцарялись его истинные хозяева — ящеры.
Значит, у Альбера получилось?
Осторожно, чтобы не навредить, он приобнял бесчувственное тело Теоны, чтобы согреть его и укрыть от дождя.
— Теона, — шепнул он едва слышно, пытаясь привести жену в чувства, и
— Что происходит? — Альбер с брезгливостью наблюдал, как отсечённая конечность твари все еще трепыхается в грязной луже. Несколько бессвязных движений, и щупальце замерло навсегда.
— Мне кажется… что все, — Аранда, осунувшийся и измученный до предела стоял, слегка покачиваясь, у границы рисунка, — прорехи закрываются.
— Могу ли я быт уверенным, что ни одна из этих тварей больше не захочет сюда вернуться? — сухо спросил Альбер, однако встал рядом с некромантом, опасаясь, что тот не удержится на ногах и упадет вслед за своими жертвами.
— На несколько сотен лет, думаю, можете, — с трудом ворочая языком, произнес Аранда, — а после, это проблема наших потомков. К счастью, уже не моя.
И бесшумно опустился на пол. Точнее, герцог едва успел его подхватить до того, как тело некроманта встретилось с твердым мрамором.
— Она должна жить, — жестко произнес Рейвен не оборачиваясь, но прекрасно чувствуя за спиной присутствие невероятной мощи и опаляющего жара.
— Мне жаль, но это невозможно. Ее тело было моей тюрьмой. И когда я стала свободной, оболочка начала разрушаться. Ее дух уже далеко, — печально произнесла Демиург.
— Значит, мне нужен некромант, — заключил мужчина.
— Зачем?
— Чтобы вернуть ее дух. И если для этого потребуется найти для моей жены новое тело, я это сделаю.
— Ты пойдешь на преступление? — в тоне Демиурга не было удивления, лишь легкий интерес. Словно избавившись от сковывавших ее пут, она избавилась от всего, что когда-то делало ее слабой, и уязвимой.
— Не задумываясь. Она мне дороже всех в этом мире. Неужели ты думаешь, что меня остановит ложная мораль или чья-то чужая жизнь? — Рейвен полуобернулся, краем глаза замечая рядом с собой лишь неяркую почти прозрачную фигуру.
— И ты готов стать таким же, как Император?
— Я никогда не стану таким, как Император, — возразил мужчина, — но могу пойти гораздо дальше, чем осмелился он. У тебя целый мир, который закрыт от чужих божков. Неужели твоя сила иссякнет, если ты не откажешься совершить одно маленькое чудо.
— Я не вмешиваюсь в жизнь особей, населяющих мою планету.
— И все же, ты прожила несколько жизней. Не задумывалась о том, что невмешательство не всегда благо. Даже для тебя.
— Ты мне угрожаешь, смертный? — легкая ирония и жар на несколько секунд сменился холодом.
— Вспомни, благодаря кому ты смогла вернуться. И сделай для нее хоть что-то, — Рейвен не просил. Не требовал. Но почему-то Демиургу казалось, что здесь и сейчас ее ставят перед выбором. Но как
Рейвен же понимал, что рискует, и прежде всего, жизнью Теоны. Если Демиург придет в ярость, то сметет с лица своего мира их обоих. Он был готов умереть, но не потерять Теону.
— Такая преданность той, кого ты даже ни разу не назвал своей, — заметила Демиург, и Рейвен ощутил, как его спину опалило жаром, — меня удивляют столь острые чувства. Что если ты ошибаешься? Эта оболочка пуста, ее наделяла жизнью моя сущность. Это нормально, преклонятся перед создательницей, и греться в лучах моей силы.
Рейвен смотрел на Демиурга прямо, не моргая и не отводя взгляд. Он не прятал своих мыслей, напротив, хотел бы чтобы это могущественное существо хотя бы на миг почувствовало всю палитру его собственных чувств. Волнение и страх за кого-то другого. Обреченность, неспособность принять возможную потерю. Нежелание смириться. И он заговорил.
— Эта оболочка принадлежит моей жене. Теоне Корвин Дар. Той, благодаря кому ты существуешь. Той, кто спасла твой мир и не позволила сделать из него кормушку для тварей. Ты этого не смогла. А она сделала.
— Ты смеешь сравнивать! — Демиург сама не ожидала от себя вспышки свершено неожиданного, но искреннего гнева, — не сравнивай творца и человеческое существо. Она была уязвима и лишь выполнила свое предназначение.
— Неужели это хрупкое тело тебя настолько пугает?
— Ты бредишь, смертный.
— Пугает тем, что способно стать тебе клеткой, — предположил Рейвен.
Демиург промолчала, и Рейвен ощутил как жар, опаляющий тело отдаляется от него. Нельзя допустить, чтобы творец исчезла. Иначе Теона умрет, и он не в силах будет ничего изменить. Но ведь она же смогла — пошла наперекор здравому смыслу и приказу брата, пересекла границы миров, чтобы вернуться и спасти его, Рейвена. Мужа, которого ей навязали.
— Постой, — окликнул он Демиурга, — мы покинем твой мир. Добровольно. Навсегда пересечем границы и запечатаем переход. Никто и никогда больше не сможет обрести над тобой власть.
Глава 18
— Я уйду с ними, — огромный ящер до этого момента ухитрялся оставаться совершенно незаметным. Битва с тварью сильно потрепала его, впрочем, как и его сородичей. Но, будучи Хранителем этого мир, теперь он мог использовать силу для исцеления своих ран. — И прослежу за соблюдением договора. Ты вернешь девочке жизнь, они уйдут и запечатают двери в этот мир навсегда.
— Я не приняла решение! — возразила Демиург, холодно взирая на своего помощника.
— Я принял, — сделал особое ударение ящер, — вспомни, для чего мы здесь и не заставляй вмешиваться того, против кого ты не выстоишь.
— ОН никогда не вмешается из-за такого пустяка как человеческая жизнь, — в тоне Демиугра сквозило пренебрежение. Но едва заметный след тревоги говорил о том, что ящер нашел ту самую точку, на которую можно надавить. — ОН не вмешался, когда этот мир едва не выпили. Что ему простые людишки?