Чужая дочь

Зика Натаэль

– Ы-ы-ы!!!

После избавления от лишней еды Теана испытала заметное облегчение. Голова уже не кружилась, тошнота и чувство сдавленности тоже прошли. К тому же, грех радоваться чужому несчастью, но вид меховой безрукавки Ингвара, по которой в живописном беспорядке распределилась та самая каша, почему-то существенно поднял ей настроение.

Чего нельзя было сказать о мужчине – пожалуй, Теана ни разу в жизни не видела настолько потрясённого выражения лица.

– Что это было? – очнулся Ингвар.

–

Я предупреждала, что не голодна, - ответила Теана, постаравшись придать себе смиренный вид. – У меня всегда так – ничего насильственного организм не принимает. С детства.

– Ты ещё и ущербная? – рыкнул мужчина, запуская отчищающее заклинание. – Ладно, учту на будущее, что насильно кормить тебя не стоит. Но уморить себя голодом я не позволю, поэтому готовься – лично буду следить, как и что ты ешь.

– А если у меня опять не будет аппетита?

– Снова говоришь без разрешения? – выгнул бровь дэвс. – Значит, я сделаю так, чтобы аппетит появился. Что это?

Он наконец заметил повязки на ногах Теаны.

– Это. Мне… У меня с собой была мазь. И кусок холста. В кармане! Обработала ранки на ногах, - лихо соврала девушка.

Ну, не подставлять же добрую жену хозяина постоялого двора?

– Покажи, - Ингвар протянул руку.

Пришлось извлечь баночку и вложить её в мужские пальцы.

Дэвс повертел её в руке, открыл крышку, понюхал. И вернул Теане.

– Жир очетка и вытяжка разных трав. Пользуйся. Мы слишком затянули с обедом, поэтому дальше придётся ехать быстрее. Обувь тебе принесли? А, вижу. Обувайся и выходи во двор.

Радуясь, что легко отделалась, Теана проворно размотала полоски холстин, свернула их рулончиком и, поколебавшись, отправила в карман к носкам. Юбка заметно оттопырилась, но расставаться с тканью не хотелось. Это во дворце она могла в любое… ну, почти в любое время, достать всё, что ей понадобится. А в дороге, да ещё и под недобрым присмотром дэвсов… Ну как она снова собьёт ноги, или поранится как-нибудь иначе? Где взять бинты? Нет уж, лучше потерпеть неудобство из-за переполненных карманов, чем потерять холстину или носки!

Отряхнув изрядно помятое и уже несвежее платье, она всунула ноги в ботинки. Как и говорила Тамира, те оказались удобными и мягкими.

– Баад! – сердитый окрик снаружи.

Да уж, терпением Ингвар явно не отличается. Потом, у неё имя есть… мог бы…

Оглянувшись на солому – не забыла ли чего, девушка поспешила выйти.

Все четверо дэвсов уже сидели верхом и с неудовольствием смотрели на Теану.

– Слабая, ущербная, ещё и копуша, - сквозь зубы бросил самый светловолосый из дэвсов. Кажется, его звали Олав.

– Ну да, если бы не долг перед кровью Мэрит, то прибить бы её тут, в назидание реалу. И бросить тело собакам, чтобы не тащить через полмира, - согласился с ним Хэвард.

– Эсты, мне кажется, вы лезете не в своё дело, - произнёс Ингвар.

– Эр.

– Эр!

Оба немедленно склонили головы и отъехали в сторону.

– Мальчиков можно понять, -

отозвался четвёртый, самый старший из всех – Колин. – Мэрит была гордостью клана и должна была породнить нас с Восточным княжеством. А эта – пренебрежительный взмах в сторону Теаны – годится только в жертву.

Девушка прикусила изнутри щеку, чтобы не выдать, что хорошо понимает, о чём они говорят. И как её ранят эти слова.

Упрямо вскинула вверх подбородок, давая себе зарок, что ни за что не попросит у дэвсов помощи или пощады.

– Не нам оспаривать древние обычаи, - негромко ответил Ингвар. – Вы не хуже меня знаете, что реал должен заплатить за смерть Мэрит. Забрать его жизнь мы не можем, закон не позволяет требовать жизнь преступника, ведь это слишком лёгкое наказание. Отдать самое ценное, что есть у мужчины – любимую дочь, и всю жизнь терзаться, что обрёк своё сокровище на муки – самый страшный ужас для любого из нас. Вы видели детей реала – старшая в шелках и драгоценностях, младшая одета, как ребёнок, хоть ей уже семнадцать. И реал пытался всучить нам сорок сундуков с барахлом реи, включая самую лучшую свою карету, чтобы дочь ехала с удобствами. А до этого предлагал выкуп или даже забрать вместо старшей младшую, лишь бы мы не трогали его любимую девочку.

Дэвсы переглянулись и закивали, соглашаясь.

А Теана слушала, широко раскрыв глаза: они думают, что отец будет волосы на себе рвать, печалясь о её участи? Надо же, оказывается, он целый спектакль разыграл перед ними. Светлоликая… Да ему и на Лалию наплевать, ведь она всего лишь женщина! Для реала главные люди – мужчины!

Неужели в Стране дэвсов иначе, и дочерей любят и ценят наравне с сыновьями?

– Значит, мы забрали именно то, что дорого преступнику. Ту, чью потерю он будет оплакивать до конца жизни, - завершил речь Ингвар.

И тут она не выдержала – неуместный смех вырвался, как Теана ни пыталась его сдержать. Девушка закрыла рот рукой и сотрясалась в конвульсиях, не в силах поверить в услышанное.

Дэвсы думают, что наказали реала! Видимо, они не удосужились выяснить, какое место в Империи отведено женщинам! Узнали, что здесь есть обычай виры, и не разобрались, что сестёр и дочерей в уплату преступления, совершённого отцом или братом забирают не потому, что тот будет на себе волосы рвать от горя, а потому что женщин не жалко. Мужчина – носитель магии и фамилии, крови рода. А девушки – расходный материал.

– У неё ещё и падучая? – удивился Олав.

– И что интересно, настолько тебя рассмешило? – недовольным голосом спросил Ингвар. Но Теана не могла говорить, только всхлипывала, не в силах унять смех, который грозился вот-вот перейти в истерику.

Что ей делать? Рассказать, насколько дэвсы просчитались и выдать этим, что она понимает их речь? А поверят они её словам о месте женщины в шкале ценностей реала? И если поверят и вернут назад, то долго ли она проживёт, если чужаки заберут Лалию или, упаси Светлоликая, одного из братьев?