Чужая дуэль
Шрифт:
— Видишь, Петр Аполлонович, мне тоже хлеб непросто достается.
Околоточный только и смог выдавить в ответ:
— Да уж…
— Однако, — ощущая неприятную тяжесть в груди, я глубоко втянул в себя холодный воздух, — как-то мне не по себе. Присылай-ка, не тяни, своих орлов для выдачи указаний, а я после кладбища сразу к тебе. Ой, сдается, все главные напасти еще впереди.
Глава 6
Несмотря на тревожные ожидания,
Присутствующие, прикрывая воротниками лица от сыпавшей неба холодной влаги, пачкая руки, бросили на гроб по комку липкой грязи и поспешили разойтись. Монахи, кроме оставшихся закапывать могилу, вернулись в монастырь, а родня направилась в имение на поминки.
Мария, после утренней истерики вела себя подчеркнуто смирно. Завесив лицо непроницаемо густой вуалью, она демонстративно не замечала следовавших за ней по пятам полицейских. Только в церковь с оружием охранники заходить не решились, и всю службу топтались у входа. Пришлось немного понервничать, временно принимая на себя их обязанности, но все обошлось.
Проводив карету с девушкой до дома и еще раз, на всякий случай проинструктировав телохранителей я отправился к Селиверстову и застал околоточного в полном недоумении.
Он сидел за рабочим столом, тупо уставившись на продолговатый лист бумаги с наклеенными на нем мутно-желтыми, испещренными значками, полосками. Присмотревшись внимательнее, я догадался, что перед полицейским лежит телеграмма, а загадочные значки, перевернутые вверх ногами обычные буквы.
Селиверстов поднял на меня глаза и озадаченно почесал затылок.
— Тут, Степан Дмитриевич, понимаешь, такое дело, — заюлил он взглядом, — Только что депешу доставили. Начальство требует немедленно отправить в департамент с курьером все имеющееся у меня материалы, касаемые последних убийств.
Я стряхнул в дверях воду с полей шляпы, повесил ее и трость, которой обзавелся в дань моде, на рога вешалки, расстегнул пальто, подсел к столу и ехидно поинтересовался:
— И кто же это так лихо распорядился?
Околоточный скривился, словно раскусил лимон:
— Да есть тут один заместитель директора. Подосинский ему фамилия… Скотина редкостная, — подытожил Селиверстов.
— И часто он подобное практикует? — в сомнении приподнял я бровь.
— Да не припомню такого ни разу за всю службу. Я и Подосинского-то самого раз в жизни видел. Надутый такой пузырь, поперек себя шире. Важный, страсть. Со стороны посмотришь, вроде только он человек, а остальные так, тля, — околоточный раздраженно сплюнул в урну, и достал из портсигара папиросу. — Теперь до ночи дела готовить, потом курьера снаряжать. А попробуй не выполни? Этот толстяк вмиг шкуру спустит.
— Ну, тогда сам Бог велел, — я достал из-за пазухи и выставил на стол штоф, прихваченный по дороге в трактире Буханевича.
Селиверстов обреченно
Через час, отправив в мусорку завернутые в газету объедки и пустую бутылку, раскрасневшийся околоточный выбрался из-за стола и нетвердой походкой направился к громадному, в человеческий рост, сейфу. Поковырявшись с замком, он с усилием отворил тяжелую дверцу и выгреб изнутри увесистую стопку канцелярских папок с документами. Едва не рассыпав их на обратном пути, с раздражением хлопнул на столешницу.
— Вот они, дела эти самые пресловутые, бес их раздери! — Селиверстов вытер испарину со лба. — Может, отправлю и забуду про убийства, как о кошмарном сне, а? В департаменте-то вон, сколько мудрых голов, пусть сами и разбираются.
Я, стряхивая пепел с папиросы, скептически прищурился на него.
— Думаешь, тебя и правда в покое оставят? Ты сам-то в это веришь, Петя?
Полицейский нервно дернул щекой.
— Конечно, не верю. Мыслю, их обратно новый околоточный надзиратель привезет. А меня пинком под зад со службы наладят, — он, перебирая руками по столу, добрался до стула, рухнул на сиденье, и с вызовом спросил. — Знаться-то будешь тогда со мной? Или руки не подашь?
— Успокойся ты, Петр Аполлонович, — ушел я от прямого ответа, — Еще, может, все образуется. Что ты, в самом деле, раньше времени себя хоронишь? — затушив в пепельнице окурок, я задал все это время мучавший меня вопрос. — Вот лучше скажи мне, в вашем департаменте не принято, случаем, делать копии документов?
Изрядно захмелевший Селиверстов вспушил усы и самодовольно ухмыльнулся.
— В департаменте-то не принято. А у меня в части в обязательном порядке делаются, — он указал пальцем на сейф. — Там еще такая же пачка лежит. Листочек к листочку.
— Слушай, Петя, — я перегнулся через стол к околоточному. — Дал бы ты мне эти копии денька на два-три полистать. А я в долгу не останусь, ты же знаешь.
Селиверстов в жестоком сомнении заерзал на стуле, но так и не решился отказаться от данного ранее слова допустить к своим секретам.
— Ладно, черт с тобой. Раз обещал, забирай. Только никому, а то сам понимаешь, — он красноречиво чиркнул большим пальцем по горлу.
— Конечно, дорогой, конечно, — пропел я от избытка чувств. — Гарантирую абсолютную секретность. Ты главное сам, сам-то не проболтайся.
— За кого ты меня принимаешь, — бурно возмутился околоточный.
— Все, все, все, виноват. Не подумавши ляпнул, — я примирительно поднял ладони. — Так я прямо сейчас беру и поеду, а? А то у тебя вон еще сколько дел. Дай Бог к полуночи управишься.
Селиверстов помотал головой и пьяно засмеялся:
— Ну и хитрец ты, Степан Дмитриевич. Бери и езжай быстрей, пока не передумал. С тебя причитается.
— Само собой, — я, боясь упустить благоприятный момент, шустро добирал последние бумаги из сейфа