Чужая душа

– Ксюша, что ты так на меня смотришь? Ровным счетом ничего не случилось. Я тебе правду говорю. Ну что ты меня буравишь, как рентгеном? Все нормально… просто немного прогулялся. Ветер на улице… волосы растрепались. Все нормально, Ксюша, я тебя уверяю.

– Правда? А мне кажется иначе, Алеша. Ты, знаешь ли, бледен, как вот эта стена. Ее недавно оклеили белыми

обоями, видишь?

– Да не слепой. Ладно… давай ужинать.

– И ты ничего не хочешь мне рассказать? Ничего?

Секунды молчания капали, как воск с горящей свечки. Наконец он сказал:

– Я встревожен. Я сегодня видел…

– Не будем! – вдруг перебила она. – Не стоит! Я погорячилась. Я поняла, о ком ты… Не будем портить аппетит, эта тварь того не стоит.

Он поужинал в молчании. Она неотступно наблюдала за ним, и, когда он отложил вилку и та, плавно соскользнув с края стола, ткнулась в линолеум, Ксения проговорила:

– И все-таки ты не должен держать это в себе. Расскажи, что она тебе наговорила.

– Не в словах Милы дело! – выдохнул он и вдруг поднял на нее отчаянно бледное лицо с тревожными антрацитовой черноты глазами…

– Уже утро. Ты не боишься, Алеша?

– Еще не разобрался.

– Ты не забыл, что нам надо ехать за кольцами? В ювелирном отложили. Твоя мать…

– Да чтоб ее! – буркнул он. – Твою мать, мою мать! Нет ничего несноснее и обременительнее ее заботы! Ты еще увидишь, как ловко она будет торговаться в магазине!.. Три года «челночничества» никуда не денешь, даже если теперь мадам катается на джипаре!

– Ты, Алеша, лучше поешь, – тихо сказала она. – День у нас сегодня ответственный. Все-таки два дня до свадьбы осталось.

– Алешенька, дай-ка я теперь примерю тебе, сынок! Ну аккурат по пальцу! У тебя пальцы тонкие, как у пианиста! А вот Кольке, мужу моему, твоему отцу то есть… ну никак не могли подобрать кольца впору! Колька, он же когда принял бригаду на лесопилке, так у него ручищи стали, что твои… эти… клешни у краба! Во Владивостоке…

– Тише, не говори под руку! – перебил он. – Сам знаю.

– Что знаешь? Ничего ты у меня не знаешь! Ты еще совсем ребенок у меня!

– Не говори глупостей, мама… какой ребенок? Мне уже двадцать три года.

– Вот именно, вот именно! А ты говоришь, что не ребенок. Да! Двадцать три года! Да я в твои годы еще в куклы играла, вот что! Алеша, – она осторожно оглянулась, кося взглядом, – а может, не надо оно, чтоб?.. Ведь эта твоя, Ксения которая, она же… ну, на четыре года тебя старше! К тому же еврейка!

– Да откуда ты взяла? Никакая она не еврейка.

– А, не скажи! Ты вот не знаешь,

а я знаю. Ты и понять не успеешь, кто она такая, как опутают! Я этих жидов знаю! Без мыла в жо…

– Ну хватит тебе! Глупости какие, чушь собачья!! Евреи! Да по мне хоть коми-пермячка или корячка, все едино!

Перед его глазами тотчас же возник сосисочный палец родительницы, озабоченно покачивающийся в режиме маятника:

– Нет, ты, сынок, так не говори все равно! Без разницы – это когда помирать пора, а сейчас ты еще молодой, зеленый совсем! Еще жареный петух тебя в задницу не клевал, а Ксюшка твоя – она тертая, она знает, что почем.

– Я тоже знаю, мама. Отнеси в кассу одиннадцать тысяч пятьсот за кольцо, кстати.

– Не доведет она тебя до добра, не доведет. Видала я ее знакомых. Пробу ставить негде, да татуировка ишшо на плече, как у… Может, перенесем, сынок?

– Да поздно уже! Пригласительные раздали, гостей пригласили, банкетный зал арендовали – все!! С концами!.. И ты, мама, не мельтеши, не суетись. Я уже не маленький, чтоб меня за ручку хватать и тащить. Взяла моду. «Маленький»! Какой я тебе маленький?

– Добрый день. Гражданин Ельцов, Алексей Николаевич?

Он вздрогнул, пятнами стала проступать бледность, и ниточки бровей поползли медленно вверх:

– Да… я. Но в чем, это… простите…

– Гражданин Ельцов, проедемте с нами. Вам объяснят. Только на место приедем, и все объяснят.

– Товарищ милиционер, да как же так, да за что же моего сына?.. Он же… мухи же… даже…

– Да муха в деле и не фигурирует, тут вы абсолютно правы, гражданка. Пройдемте, Ельцов.

– Да что вы тащите его за руку! Не надо тащить, он ни в чем не виноват! У него свадьба завтра, а вы тащите! Да что же это такое в самом деле? Сынок, кто они? Это твои друзья над тобой подшутили, может? У дружка твоего, у Жорки Куценко, всегда идиотские шуточки были… помнишь, он ворону поджег и тебе в форточку пустил, когда ты к контрольной… Да что же это? Ксюшка, а ты что молчишь, дура!!

– Это недоразумение, – холодно сказала Ксения. – Это недоразумение. В чем причина задержания, товарищ старший лейтенант?

– Серьезная причина, серьезная. А остальное мы не уполномочены… не хватайте меня, гражданка! Разошлась! Костылин, подержи ее… ну чистый танк, так и прет! Садись, Ельцов! Давай!! Поехали!

– Да что же это такое? Забрали! Увезли! Это из-за тебя, стерва? Говори, говори! Почему его увезли! Твои дружки-бандюганы? Думаешь, я не знаю, с кем ты дружбу водишь, проститня подзаборная? У-у, швабра бесстыжая! Сиськи-то выпятила, думает, все без разбора к ней валиться будут! Вот и погубила!

– Вы не правы, Валентина Андреевна. Я не…