Чужая игра
Шрифт:
– А здоровяк где?
– Да вон на втором этаже, в конце коридора. Опять бутылок набрал и заперся. От такого количества спиртного свихнуться можно, гадости всякие видеться начнут. Кушать хочешь?
– Нет, - ответил уже немного согревшийся, пьянеющий Дима.
– Утром лучше поем. Налейте еще.
– Пей, но учти. Больше не дам. Посиди тут, а я постелю наверху.
Сидя у дающего мягкое тепло камина, слегка пьяный Дима начала клевать носом. Холод казалось выходил из конечностей, изгоняемый спиртным через кожу. Ощущение было такое, будто если поднести близко руку, можно почувствовать тонкий слой ледяного воздуха. Сознание постепенно уплывало. Дима, то вновь оказывался в лодке, скользящей по черной воде среди снежинок, то в ночной дворцовой спальне, то возвращался к теплу гостиничного камина. Вернувшаяся хозяйка слегка потрясла за плечо, отправляя в приготовленную комнату.
Тяжело поднявшись, Дима помял ладонями лицо, пытаясь немного согнать сон. Женщина, заботливо взяв под локоть, помогла ему подняться по ступенькам на второй этаж. Там пройдя по коридору, она подвела к двери одного из номеров.
– Вот твоя комната, дорогая, запрись изнутри на засов и никому не открывай. А то тут шлындрают всякие... студенты. Спать не дают.
– Спасибо, - поблагодарил Дима, привалившись плечом к стене.
– Все, я пошла спать, - развернувшись, хозяйка решительно направилась к лестнице.
Дима, пошатываясь, толкнул дверь в номер, задержавшись в коридоре. Из комнаты потянуло прохладой, вызывая неприятный озноб вдоль спины. Собираясь войти внутрь, он оглянувшись замер. В самом конце коридора, дверь в комнату, которую по словам хозяйки занимал Михаил, была приоткрыта, оставляя на полу слабую дорожку света. Стараясь ступать осторожно, Дима прокрался ближе, аккуратно заглянув в образовавшуюся приоткрытой дверью щель.
В комнате было жарко. В нос ударил спертый запах спиртного будто пили уже неделю не проветривая. Решившись, Дима приоткрыл дверь шире, обнаружив сгорбившегося Мишу, сидящего на кровати спиной к выходу. Вот великан шевельнулся, поднося бутылку ко рту. Раздалось бульканье вливаемой в горло настойки.
Дима, вспомнив про оборотней, быстро проверил ауру. Все оставалось по прежнему, ошейник защищал от проклятия. Толкнув скрипнувшую дверь, он вошел в комнату. Казалось Михаил ничего не слышит, продолжая раз за разом прикладываться к бутылке.
Стараясь не шуметь, Дима прикрыл за собой, после чего обошел кровать стараясь не наступить на пустые бутылки, всюду разбросанные по полу.
– Миша, - тихо позвал он друга.
Повернувший голову великан сначала, казалось, не узнает знакомое лицо. У него был какой-то потухший пустой взгляд долго и беспробудно пьющего человека.
– Ты что сотворил с собой?
– поразился Дима.
– Диана? Ты вернулась! Я знал, что ты вернешься.
– Конечно вернусь, у нас дела еще вроде как, а ты пьешь сидишь. Где Шанти вообще? Вы чем тут занимались?
– А... Эта... Опять наверное поперлась к академии. Разведчица мать ее.
– Ну хоть она делом занята. Тебе вот смотрю некогда.
– Ты вернулась, - пьяно улыбнулся великан.
– Знаешь сколько надо выпить этому телу?
– При чем тут тело? Если мозг похоже маловат.
– Диана, - схватил за руку великан.
– Я так ждал тебя. Я люблю тебя. Знаю, что это неправильно и все равно люблю.
– Эй, - пощелкал пальцами перед глазами мужчины Дима.
– Не теряй концентрацию. У нас дело есть, какая любовь.
Дима попытался аккуратно отобрать руку, но Миша не отпускал. Отложив бутылку, он второй рукой провел по ладони, глупо улыбаясь.
– Миш, успокойся, ты сам все прекрасно знаешь. Это не правильно.
– Что неправильно?
– спросил здоровяк, настойчиво потянув на себя.
– Меня не интересуют мужики.
– Это потому, что у тебя нормального мужика не было, - хватая за талию, повалил Диму на себя парень.
– Ты что творишь? Остановись, идиот!
– Диана, - горячо шептал Миша, обдавая запахом перегара.
– Я тебя люблю. Все для тебя сделаю. Останься со мной.
– Отпусти!
Но разгоряченный мужчина и не думал отпускать. Перевернувшись, он перехватил руки жертвы, удерживая за запястья могучей лапищей своей левой руки.
– Ты будешь моей. Никакая Марго с тобой не сравнится. Как-же я был слеп, связавшись с этой стервой.
– Миш, давай ты отпустишь и мы сделаем вид, что ничего не было.
Великан казалось не слышал никаких просьб. Постепенно, Дима начал осознавать ужас ситуации. Похоже долгое и беспробудное пьянство повлияло на друга, поглощенного своей идеей фикс.
– Ты с ума сошел, - просипел он, придавленный могучим телом, все активнее сопротивляясь. Даже не смотря на то, что великан много выпил, силы были неравны. С настойчивостью танка он, задрав юбку, принялся раздвигать ноги. Послышался треск рвущейся ткани.
– Миша, остановись! Не надо!
– извивался Дима, теперь уже пытаясь не просто вырваться, а ударить. Ужас от того, что должно было произойти дальше, сковывал мысли, оставляя только одну: ' Сейчас этот придурок меня изнасилует!'
Вот великан бормоча перегаром про любовь, полез куда-то вниз. Дима почувствовал, как с него сдирают с треском белье, от чего ужас затопил мозг, вытеснив все остальное. Глядя в сгораемые похотью глаза, он чувствовал, как что-то твердое уперлось в ногу с внутренней стороны бедра. Не желая даже думать об этом, Дима из последних сил забился извиваясь на кровати, от чего у Миши не получалось совершить движение, к которому он так стремился. Отвлекаясь, великан отпустил руки жертвы, хватая ее за талию, чтобы не могла увернуться. Этого было достаточно.
Руки Димы сами собой рванулись к горлу, срывая ошейник. Тело начало меняться. Застывший между ног Михаил переменился в лице. Сначала он непонимающе смотрел вниз, потом посмотрел красными наливающимися яростью глазами на лицо Димы, после чего, взревев словно раненый зверь, вскочил. Потрясая кулаками, он схватил столь желанное и столь ненавистное теперь тело. Дима удивленно почувствовал, что летит через комнату, когда встреча со стеной оборвала все мысли.
Схватившись за голову, великан сел на кровать, горько зарыдав. Просидев так минуту, он заметил, что тело, лежащее в углу сломанной куклой, не подает признаков жизни. В ужасе, расшвыривая в стороны пустые бутылки, великан бросился на колени и подполз к Диме. Попытался проверить пульс, но трясущиеся руки не могли найти жилку на шее. Подняв тело за плечи, в отчаянии Миша начал трясти его, отчего голова моталась из стороны в сторону.