Чужая кожа
Шрифт:
Я не понимала его поведения, чем-то похожего на нелепую женскую истерику. Мужчины так себя не ведут. К тому же неудовлетворенное желание мужчины переносят гораздо хуже и болезненней, чем женщины. Почему он отказался от секса со мной в самый последний момент? Что его так гнетет?
Я терялась во всем этом, путалась, как в лабиринте, чувствовала, что схожу с ума. Вдобавок ко всему мне стало страшно. Вдруг стало страшно до жути находиться в этой комнате, из которой он только что ушел. Отыскав дверь в коридор, я вошла в более безопасное помещение.
Я спряталась в одной из гостевых комнат с кроватями, надеясь переждать ночь здесь. Все равно я не знала, как выйти из этих жутких апартаментов (для меня все это не было даже квартирой), куда идти, и что делать. Мои часы показывали без двадцати четыре утра. В такое время не выходят на улицу, тем более, в чужом городе.
Я решила переждать ночь, надеясь, что утром что-то произойдет. Должен же здесь кто-то появиться? Может, даже вернется он. Но я не особо на это надеялась.
Свернувшись калачиком на кровати и чувствуя страшную усталость и разбитость во всем теле, мне было мучительно больно. Но странное дело! Боль моя была совсем не от оскорбления, которое мне нанесли. В глубине души я прекрасно понимала и чувствовала, что это не было оскорблением, скорее – напротив. Скорее всего, это было глубоким и серьезным признанием в любви.
Разбудила меня пожилая женщина – домработница Вирга Сафина и уборщица по совместительству. Она совершенно не удивилась, найдя меня в комнате. А в ответ на мой вопрос, пояснила, что уже привыкла находить в гостевых комнатах по утрам различных девиц. Тут каждое утро другая девица ночует, сколько их здесь побывало, уже и не упомнить! Пояснив мне это в подробностях, она поинтересовалась, есть ли у меня деньги на метро. Ответить я не успела.
Появился водитель Николай, который, не произнеся ни слова, посадил меня в машину и отвез на квартиру. В квартире на столе я увидела белый конверт, открыла его – в нем были десять тысяч гривень, и не было никакой записки.
Я взяла деньги, хотела было заплакать, но передумала. Проверила мобильник – никто не звонил.
В квартире было тепло и тихо. Сбросив с себя все, пошла в ванную. Следующий раз я увидела Вирга Сафина только через пять дней.
С подноса, который нес официант, я взяла бокал с шампанским. Слава Богу, эта утомительная ночь позади! Я устала и соображаю на удивление плохо. Но глаза, как заведенные, продолжали следить за Сафиным.
Людей было слишком много, они заслоняли его от меня. Время от времени в этой огромной тусовочной толпе мелькала его спина в модном черном пиджаке со вставками из натуральной кожи. Пиджак – это дорогой модный тренд, и все вокруг – модный тренд. Но только не я.
Платье было узким. В этот раз он не угадал с размером. Конечно, оно страшно дорогое и модное, в нем можно показаться этим тусовочным шлюхам, но оно мне не нравилось, а потому не сидело на мне. Не нравились прозрачные, полуголые плечи, полускрытые тонким гипюром, не нравились черно-красные вставки на бордовом фоне, не нравился модный пышный хвост. Я чувствовала себя пугалом. К счастью, это никто не замечал. Время от времени я ловила на себе его взгляд. Глаза его вспыхивали нежностью, как у прирученного котенка, и этот тонкий, едва различимый огонек, способен был сжечь меня дотла.
Его атаковали журналисты: «Вирг, Вирг, почему выставка называется „Танец драконов“? Где драконы? На какой фотографии?»
Он прищуривается: «Где драконы? Они везде. Да посмотрите вокруг!» Сам Вирг Сафин сказал несколько слов! Журналисты вопили от восторга. И я с завистью думала, что никто, наверное, не вызвал бы такой ажиотаж.
Держа бокал с шампанским за тонкую ножку, я рассматривала на свет, как лопаются пузырьки. Вирг Сафин тут же появился рядом, прошипел сквозь зубы:
– Ты прекрасно знаешь: мне не нравится, когда ты пьешь!
Я молча разглядывала бокал. На моем лице появилось упрямое выражение, означающее: «Да чхать я хотела, что тебе нравится, а что нет!» Но я не решилась озвучить это вслух. Несмотря на весь свой упрямый характер, не решилась. Именно благодаря этому упрямству я и была здесь.
Пять дней, которые после той странной ночи я не видела Вирга Сафина, пролетели для меня в какой-то сплошной пустоте. Первое, что я сделала, – разделила деньги. На всякий случай отложила сумму билета на поезд, затем отправила пять тысяч маме и сыну. На остаток накупила еды и принялась есть.
Мне никто не звонил. Один раз, правда (прошло уже три дня, точнее третьи сутки были на исходе, и я была вне себя от подступающего помешательства), я не выдержала и набрала его номер. В трубке раздалось: «Здравствуйте, вы позвонили в голосовую почту абонента № такого-то. Пожалуйста, оставьте свое сообщение после звукового сигнала».
Затем раздался звуковой сигнал, и я в панике сбросила звонок. А что я должна была сказать?
К концу пятых суток (было семь часов вечера) в дверь позвонили. Я открыла. На пороге стояли трое – Вирг Сафин, Алекс и какой-то неизвестный мужик лет 45-ти, лысоватый, с очень хитрым выражением лица – настоящий «продавец воздуха».
– Привет, – сказал Сафин, и, поймав мой взгляд, добавил, – знакомься, это Виктор Степанович. Мой адвокат. Алекса ты уже знаешь. Я заехал всего на минуту. Вот, держи.
В его руках появилась очередная коробка, и я сразу поняла, что в ней. Платье. Мне вдруг стало до горечи обидно, что он стесняется моих вещей. Ведь он не видел ничего из моего гардероба, а уже уверенно считает, что все мои вещи – базарная дешевка. Конечно, я не дочка олигарха, но я и не нищенка: всегда сама зарабатывала себе на жизнь, и все мои вещи (абсолютно новые, кстати, я никогда в жизни не пользовалась сэконд-хэндом) подобраны со вкусом, и призваны меня украшать. А он перечеркивает всю мою жизнь – вот так сразу.
Но Сафин протягивал коробку, и я взяла ее машинально, хотя совсем не хотела брать.
– Завтра в престижной галерее открывается моя выставка «Танец драконов». Тебе нужно прилично выглядеть. Николай заедет за тобой завтра в восемь часов вечера. Спокойной ночи.
– Танец драконов? А ты уверен, что они будут танцевать?
Мне нужно было сказать хоть что-то, чтобы удержать его, остановить у двери, ведь он уже развернулся, собираясь уходить. Он застыл спиной ко мне. Лысый адвокат хмыкнул. Сафин, ничего не сказав, пошел вниз по лестнице. Похоже, он никогда не пользовался лифтом.