Чужая кровь
Шрифт:
В свете факелов гримасу, промелькнувшую на лице барона, трудно было разглядеть, но мне показалось, что он не в восторге от приказа короля. Однако, свесившись с балкона, он сделал какой-то знак, и через мгновение на площадку перед костром вышли четверо монахов. И закрутились в тренировочном бою.
Видимо, видеть такое зрелище народу выпадало не часто, так как все, кто был в этот момент во дворе, пооткрывали рты и уставились на расплывающихся от скорости бойцов. Даже Иггер, отставив в сторону колено с восседающей на нем девицей, уперся грудью в перила и свесил голову вниз. Выпада Ольгерда, стоящего под балконом, я не увидела. Впрочем, как и все остальные. Просто в какой-то момент
Звон упавшего из рук Иггера кубка словно сдвинул замершую картину с места: дико завизжала Мадди, Скорпион, облившись вином, грязно выругался и с места прыгнул во двор, стоящие за спиной монарха Одержимые превратились в размытые тени и тоже ринулись вниз…
Уйдя в джуше, я с трудом нашла силуэт брата и рванулась было ему на помощь. Но опоздала: мимоходом располосовав нескольких пытавшихся остановить его монахов, он перескочил через забор постоялого двора и пропал в темноте.
– Взять его!!! – дикий вопль Скорпиона резанул по ушам, и я еле успела удержаться от прыжка во двор: барон Кайпин, отправив за Ольгердом всех имеющихся в наличии телохранителей, огромными скачками несся в сторону конюшни.
Дождавшись, пока он оседлает коня и вскочит в седло, я, взявшись левой рукой за балку, поддерживающую крышу, подгадала момент и, свесившись головой вниз, аккуратно полоснула ножом по горлу проезжающего к выходу Скорпиона…
Глава 47
Вовка Щепкин
Смотреть на копошение в лагере урлийцев было бы забавно, если бы я не понимал смысла выполняемых ими работ: и солдаты, и согнанные на место завала пленники, безостановочно взмахивая шанцевым инструментом, пытались докопаться до заваленного лавиной портала. Вернее, места, где он обычно появлялся. Учитывая нездоровый комсомольский энтузиазм, проявляемый иномирянами, в ближайшие пару дней их цель должна была быть достигнута, а значит, все мои телодвижения с ледником строевым шагом шли коту под хвост. Удлинить процесс раскопок я, конечно, мог: позиция для прицельной стрельбы по их офицерам была просто бесподобная, однако особенно долго развлекаться мне бы не дали: армейская машина урлийцев выглядела гораздо более жизнеспособной, чем та, в которой воспитывали меня. В общем, настроение у меня было, мягко выражаясь, так себе. Великий план Вовки Щепкина накрылся медным тазом. Да, я и до взрыва на леднике понимал, что шансов на то, что лавина уничтожит весь лагерь, не очень много. Но рельеф долины внес в мои задумки солидные коррективы: по большому счету снежная масса задела лагерь самым краешком, повалив все, что было можно, ударной волной и кое-как завалив портал. Теперь у меня не было ни гранат, ни подходящего объема снега или камня, ни новых идей…
– Слышь, Глаз! Отвлечься от шоу можешь? Минут на десять? – голос Оливии оторвал меня от грустных мыслей, и заставил себя повернуться к ней лицом.
– Могу, конечно… Пора завтракать, что ли?
– Все бы тебе пожрать… – ухмыльнулся восседающий поодаль Эрик. – А вот подумать – некогда… Оливия разговорила «языка». Мы не все понимаем – нужен твой могучий интеллект. Мне кажется, вырисовываются интересные перспективы…
…Пленный, захваченный на подступах к лагерю, отзывался на имя Игорь. Или Егор? Минут через сорок художественного допроса – для того, чтобы уяснить смысл некоторых понятий, мне снова пришлось рисовать, – я начал понимать, что Эрик имел в виду. И слегка напрягся: безусловно, стащить или уничтожить все имеющиеся в лагере образцы биологического
А вот Игорь Меддир был готов на все: как я понял, он был не урлийцем, а ученым другой страны, вынужденным трудиться на благо своего врага под угрозой убийства близких. И после чего-то ужасного, приключившегося с его женой, жаждал мести. Причем как можно более кровавой. И чем дальше я его слушал, тем больше мне хотелось свалить на Элион, Землю или еще куда, лишь бы не оставаться в одном мире с этим сбрендившим фанатиком. В общем, выслушав все доводы пленного, я загрузился по самое небалуйся, и приказал отвести его к остальным. А сам изобразил Чапаева…
Умная мысля родилась в муках. На сытый желудок после ужина. Быстренько просмотрев рисунки, сделанные по объяснениям пленного, я первый раз за день улыбнулся и кивком подозвал к себе пытающуюся убрать с импровизированного стола Оливию:
– Кажется, придумал! Рискованно, но… есть маза, что прокатит… Только шевелиться надо сегодня, иначе будет поздно… Скажи Громодзиле – пусть уберет всех пленных, кроме Умника. Но сначала пусть снимет с них шмотье. Шапокляку и Грому должно подойти… Как стемнеет – выходим… А я пока еще немного потерроризирую химика… Надо кое-что уточнить…
– Хорошо… – Оливия, не став расспрашивать меня о сути моей идеи, вприпрыжку унеслась вниз по склону. А я задумчиво посмотрел в другую сторону. На лагерь урлийцев, уже почти докопавшихся до цели…
…Добраться до остовов поваленных лавиной палаток удалось без особого труда: со стороны горы еще не было ни караульных вышек, ни заграждения, ни минных полей. Часовых на вышках, заступивших в караул, я снял через пятнадцать минут после ухода разводящего, так что увидеть процесс проникновения нашего маленького отряда на территорию охраняемого объекта было просто некому.
У места раскопок было шумно: гудели генераторы, орали офицеры, как обычно, требующие «хватать больше, кидать дальше», лязгали шестерни ленточных транспортеров. Там же сияли прожектора, освещая здоровенную яму, в которой суетились вымотанные тяжелым рабочим днем люди. Зато по периметру лагеря можно было провести танковую колонну – ни света, ни патрулей, ни слоняющихся без дела прохожих. Метров пятьсот до исследовательской зоны мы прошли минут за десять. А вот перед поваленными столбами с колючкой пришлось притормозить: между остовами палаток размеренно двигалось аж два патруля. По четыре человека в каждом. Немного почесав репу, я разделил отряд на три неравные части: себя с Эриком, Оливию и трех аборигенов с пленным. А потом минут пятнадцать просчитывал маршруты, пытаясь прикинуть места для будущих засад…
Оливия отработала на пять с плюсом: все четыре урлийца, получив по клинку в горло, повалились на землю и даже не квакнули. А вот у меня с Эриком немножечко не задалось: то ли Эрик подзабыл язык жестов, то ли я объяснял как-то не так, но, в итоге, цели мы поделили по-идиотски. Срубив обоих своих солдат, я, все еще находясь в состоянии джуше, оглянулся на остальных, и на мгновение оцепенел: Эрик, убив одного своего, добивал падающий после моего удара труп. А не охваченный нашим вниманием солдат как раз открывал рот, чтобы заорать. Слава богу, стоял он недалеко – мне удалось дотянуться до его челюсти кулаком. До того, как он изобразил паровозный свисток на Казанском вокзале. Но ощущение того, что мы чуть было не облажались, осталось…