Чужая луна
Шрифт:
Он оглянулся. Кольцов все еще стоял у калитки.
Уже перевалило за полдень. Стало оживленнее. Даже по этой тихой улице шли одинокие прохожие.
Кольцов неторопливо анализировал встречу со Слащёвым. Что это? Неудача? Провал? Но тогда что бы могли означать эти его последние слова «Зайди обязательно»? Видимо, эта встреча как-то его «зацепила», что-то всколыхнула в его душе
Идя по улице де-Руни, Кольцов снова и снова перебирал в памяти этот только что состоявшийся разговор, реакцию на те или иные слова Слащёва. Он был настолько углублен в этот анализ, что совсем не заметил человека, который шел ему навстречу. Они поравнялись.
И когда они поравнялись с Красильниковым, тот встревоженно спросил:
— Паша, ты ничего не заметил?
— А что?
— Мужик, шел тебе навстречу.
— Ну и что?
— Шут его знает. Или я уже сильно напуган. Мне показалось, что я его уже где-то видел. И даже недавно. И никак не могу вспомнить, — и с сомнением Красильников добавил. — Может, и правда: примерещилось?
— Бывает такое. Увидишь на кого-то из знакомых похожего…
— Нет, тут другое! Я его знаю. Точно!
Они разом повернули головы. Но улица была пустынна — нигде ни души.
— Ну, и где он? — скептически спросил Кольцов.
— Не знаю. Может, в дом зашел?
— Может, и так, — согласился Красильников.
Если бы Кольцов не был углублен в свои размышления, он наверняка бы узнал этого человека. И, возможно, все дальнейшие события развернулись бы совсем по-другому.
Но случилось то, что случилось. Эта встреча была неизбежна уже хотя бы потому, что этот человек часто посещал Слащёва. И сейчас он тоже шел к нему. Это был Жихарев.
Жихарев шел к Слащёву без определенного дела. Просто у него это вошло в привычку. Через день, когда Нина Николаевна находилась на работе, он, если выдавалось свободное время, проведывал генерала и зачастую помогал ему и его денщику Пантелею в хлопотных хозяйственных делах. Пока Пантелей занимался с дочкой, Жихарев не отказывался иногда сходить на базар, забрать из прачечной постиранное белье или вместе с генералом скоротать пару часов за беседой, доложить ему последние слухи. Их каждый день рождалось множество, и какие-то иногда сбывались. Поэтому слухи не девальвировались, не теряли свою цену, и к ним относились так же серьезно, как и к газетным новостям.
Слухи о том, что русскую армию собираются переселить куда-то на Балканы, будоражили всех русских не однажды. Но если прежде они возникали, как некий мираж, который вскоре рассеивался, то на этот раз Жихарев нес Слащёву газету на русском языке, в которой среди прочего находилась перепечатка статьи известного военного журналиста Колена о проливах, первоначально опубликованная в «Таймсе». В ней было прямо сказано: события развиваются так, что чуть раньше или чуть позже Мустафа Кемаль приберет к рукам всю Турцию, в том числе и ее проливы. Пребывание там русской армии грозит серьезными неприятностями. Озлобленные на союзников русские обязательно ввяжутся в возникший конфликт, который может перерасти в серьезное сражение, а то и в войну. И французы, которые разместили русскую армию в зоне проливов, не могут не понимать свою ответственность за возможные последствия.
В постскриптуме российский политический обозреватель Николай Пальчиков сообщил, что французы, видимо, озаботились назревающими событиями и предложили Врангелю покинуть Турцию и переселиться в Болгарию и Сербию.
И если бы не эта неожиданная встреча, во время которой Жихарев узнал Кольцова, все произошло бы так, как происходило прежде. Но тут Жихарева вдруг обожгла жестокая обида, какую нанес ему Кольцов еще в Феодосии. «Зачищая» сейфы покинутых богатых крымских особняков, Жихарев в одночасье разбогател, Но после встречи с Кольцовым ему пришлось, спасаясь от расстрела, бросить все награбленное и без гроша в кармане бежать в Турцию.
И вот он, этот большевистский комиссар, шел по улице, живой, здоровый, невредимый. И, судя по одежде, вполне успешный. К счастью, он не узнал его, точнее даже, не заметил, уставив глаза в землю. Значит, он — в его руках. Нужно только хорошо продумать, как лучшим образом это исполнить. Можно просто убить его. Ну, и что? Просто смерть. Он даже ничего не почувствует, не осознает, что это месть. Нет, надо придумать что-то другое. В феодосийской тюрьме комиссар всласть поиграл с ним, как кошка с мышкой. Чудом удалось спастись. Тогда он был мышкой. Теперь ему захотелось быть кошкой и от души насладиться этой увлекательной игрой, которая называется смерть.
Потом он вспомнил о десяти тысячах долларов, обещанных ему за живого или мертвого комиссара. Эти десять тысяч ему обещал адъютант Врангеля Уваров за Кольцова. Десять тысяч. Состояние! Если тратить их с умом, можно обеспечить себя на годы безбедной жизни. Уваров здесь, и это удача. Можно с ним поторговаться. И если он не накинет ему пару лишних тысяч, можно дорого продать комиссара самому Врангелю. Тот знает, как по-хозяйски комиссаром распорядиться.
Все эти мысли промелькнули в голове Жихарева почти мгновенно, пока он глядел вслед уходящему Кольцову.
«Вряд ли комиссар приехал в Турцию легально. Остается только проследить, куда он пойдет дальше. Лучше, конечно, узнать, где, в каком отеле он остановился, выяснить его маршруты по городу, словом, узнать о нем все, что только возможно», — подумал Жихарев.
Он подождал, пока комиссар уйдет как можно дальше и, хоронясь за заборами, углами домов, последовал за ним. Он знал, комиссар был тертый калач: он время от времени оглядывался, и Жихареву стоило большого труда не обнаружить себя.
По пути Жихарев едва не потерял Кольцова из виду. Увидев людской поток, комиссар нырнул в эту толпу, и она внесла его в многоголосый и сутолочный городской базар.
Жихарев поначалу тоже, проталкиваясь за Кольцовым, бросился в базарную толпу, но тут же потерял его из вида. Отыскать его в этой сутолоке он пока еще мог, но понял, что тем самым обратит на себя внимание. Рассчитывать на то, что комиссар его не узнает, не стоило. Жихарев был пока хозяином положения, и терять это преимущество он не хотел.
У базара было четверо ворот. Через какие из них выйдет в город комиссар, Жихарев не знал. Он надеялся только на то, что он плохо ориентируется в незнакомом городе и обязательно выйдет через те ворота, через которые вошел. И уже когда он окончательно понял, что потерял комиссара, и хотел уходить, тот снова возник в толпе. Причем базарная толпа вынесла его через те самые ворота и вытолкнула едва ли не в объятия Жихарева. Тот чудом успел увернуться.