Чужая невеста
Шрифт:
— Я тоже кое-что загадала.
И пропала за углом.
Он неторопливо пошел за ней, тоже завернул за угол и вышел на большую веранду, обставленную как столовая, только без стен — точнее, с одной стеной — задней стеной дома. Алексей, уже догадываясь, что сейчас увидит, пересек веранду-столовую, остановился на верху широких пологих ступенек, ведущих в сад, и глянул влево, под мощные кроны двух гигантских старых груш, между которыми был натянут гигантский же брезентовый гамак, застеленный двумя надувными резиновыми матрасами. Конечно. Само собой разумеется. Иначе просто не могло быть. Ксюшка сидела на краю гамака, свесив босые ноги, держала на руках нервную от исполнения родительских обязанностей кошку Кысю и трех ее котят, а перед ней мелким бесом рассыпался самый серьезный из его зверей — мраморный дог
Ксюшка коснулась плечом его плеча, пошевелилась, устраиваясь поудобнее, и заглянула ему в лицо счастливыми глазами:
— Леший, я все поняла. Я уже все решила. Ты мне нужен. Только ты не спорь пока, ладно? Я без тебя просто не обойдусь.
— Ксюшка, — сказал Алексей чужим голосом, почти уверенный, что дожил уже до слуховых галлюцинаций. — Ксюшенька… А фамилия Лесков тебе не нравится?
— Подожди, не перебивай! — Она переложила со своих колен на его Кысю со всем ее выводком и подтянула ноги под себя, даже и не подумав натянуть на коленки короткий подол ситцевого сарафана. — Ты меня сначала послушай, а потом скажешь. Я знаешь чего думаю? Я думаю, дом совсем не надо покупать. Дом надо построить. Точно такой, как у тебя. А то готовый разве найдешь такой? А построить можно прямо там, рядом со старым, а старый потом убрать, а сад там и так хороший, а можно еще и соседний участок купить, он же и так фактически брошен, там лет семь никто не живет, а сад тоже хороший. Я правильно говорю?
— А… да, конечно, — Алексей тупо смотрел на нее. Галлюцинации. Без всякого сомнения. Дожил. — Правильно. Дом. Я понимаю. Это для твоих, да?
— Ну да! — Ксюшку обрадовала его понятливость. — Ты согласен?
— В принципе, я согласен… — Алексей тщетно душил в себе чувство разочарования. — А с чем, собственно, я согласен?
— Ну, как же! — Она взяла его большую ладонь своими маленькими ладошками, вплела свои пальцы в его и крепко сжала, для убедительности при каждом слове слегка дергая его руку. — Я без тебя ничего не сумею. Ты мне поможешь, да? Ты же все уже знаешь — и как надо строить, и из чего, и все такое… Леший, ты почему молчишь?
Он смотрел, как через их соединенные руки кошка Кыся деловито перетаскивает своих отпрысков с его колен на Ксюшкины, как мраморный дог Телок, свернувшийся за спиной Ксюшки, изображает из себя спинку и подлокотники кресла для ее удобства, и осознавал, что сам готов лечь ковром ей под ноги. Вот тебе и черный костюм.
— Леший, ты почему молчишь? — Голос у Ксюшки стал почти испуганным. — Леший, что с тобой? Разве я тебя чем-нибудь обидела? Скажи что-нибудь!
— А почему у тебя лапы всегда такие прохладные?
Наверняка он сказал что-нибудь не то. Зато все-таки сказал. Что само по себе уже достойно восхищения.
— Ты согласен! — Она засмеялась, затеребила его руку, заглядывая сбоку ему в лицо. — Можно я тебя поцелую?
Алексей вцепился свободной рукой в край гамака и поднял на нее полный отчаяния взгляд. Она таращила на него счастливые глаза и сложенными бантиком губами целилась ему в щеку. Щас вот вам, как сказала бы тетка Надька. Может, такого случая никогда больше не будет. И потом, она сама сказала: поцелую. Она так сказала. Она первая сказала… Алексей прекрасно понимал, что этого делать нельзя, но все-таки сделал это —
На миг Ксюшкины руки на его груди напряглись, и ему показалось, что сейчас она его оттолкнет. Потом ее губы под его губами шевельнулись, и ему показалось, что она сейчас запротестует. А потом он сообразил, что она не вырывается и не протестует, а просто ждет… Спокойно ждет, когда это кончится. Терпит.
Он не думал, что это так больно. А о чем он вообще думал? Ни о чем не думал… Хотя мог бы и подумать для разнообразия. А теперь сам все испортил.
Алексей, не зная, что сказать и как теперь себя вести, поднял глаза и глянул Ксюшке в лицо. Она улыбалась. Улыбка, правда, была чуть заметная, смущенная, неуверенная и даже вроде бы испуганная… Но она улыбалась!
— Леший, — неуверенно улыбаясь, шепнула Ксюшка, косясь на его плечо. — Леший, а он тебя не сожрет?
Алексей удивленно моргнул, не понимая, о чем она говорит, и тут же ощутил, что его рука, обнимающая Ксюшку, находится в мягком, но крепком капкане. Он повернул голову и ошеломленно уставился на Телка, который неизвестно когда ухватил его руку повыше локтя мощной, как экскаваторный ковш, пастью и осторожно, но сильно тянул ее, стараясь освободить Ксюшку.
— Скотина ты, — сказал ему Алексей с горечью, выпуская Ксюшку из рук. — Свинья ты, а не собака.
Телок выпустил его руку и тут же полез лизаться, заискивающе поскуливая и молотя хвостом. Ксюшка сгрузила кошачье семейство на гамак, встала и, глядя на Алексея сверху вниз большими, грустными, медовыми своими глазами, строго сказала:
— Ты счастливый, Леший. Ты даже не понимаешь, какой ты счастливый. Я тебе жутко завидую… Пойдем, ты мне еще что-нибудь покажешь. Я ведь дом изнутри еще и не видела почти.
Она повернулась и пошла к дому, Телок тут же сиганул, сильно качнув гамак, и понесся за ней, Кыся вытянула шею и тревожно вякнула, следя за уходящей Ксюшкой и разрываясь между желанием последовать за ней и материнскими обязанностями. Алексей поднялся, сочувственно кивнул головой Кысе и заспешил за Ксюшкой, ощущая себя железной крупинкой в магнитном поле. Кто он такой, чтобы спорить с законами физики? Не считая того, что и спорить ему совершенно не хотелось.
Глава 11
В Москву они вернулись в среду вечером, сначала высадили Казимира у его дома, а потом поехали к Ольге — на часок, просто позвонить кой-кому, срочное дело, не хотелось бы откладывать. Ну-ну, деловые все стали. По инерции Алексей относился к Ольге с некоторым недоверием, хотя в этой поездке образ жесткой крутой москвички как-то постепенно трансформировался в… Во что — этого он пока окончательно не решил. Во всяком случае, Ксюшке она нравится. Это уже о чем-то говорит. Не считая того, как эта Ольга вчера запахалась на чужом огороде. Честно говоря, этого он не ожидал.
И этого он никак не ожидал — маленькая двухкомнатная квартира Ольги была совершенно не похожа на жилье богатой женщины. Да и вообще на жилье женщины это было мало похоже. Алексей отволок в крошечную кухню корзину с деревенскими гостинцами и, пока Ольга показывала Ксюшке, куда что рассовывать и где что брать, чтобы приготовить ужин на скорую руку, пошел бродить по квартире. Собственно говоря, бродить-то было особенно негде. Одна небольшая комната казалась полупустой — кроме телевизора, забитой видеотехникой, дисками и кассетами тумбочки, дивана, двух кресел да журнального столика там больше ничего и не было. Не считая чахлого лимона в горшке на подоконнике. А другая комната, совсем крохотная, была наполовину заставлена высокими, до потолка, закрытыми шкафами темного дерева. В одном конце комнаты, у окна, стояли письменный стол и одноногое вертящееся креслице, в другом конце находилось что-то вроде низкого широкого ложа, закрытого покрывалом из искусственного меха. Зеркало было только над полкой с мылом и шампунями в крошечной ванной комнате, и то небольшое. И нигде никаких безделушек. Зато аж три телефона — один в кухне на подоконнике, а два — на письменном столе в маленькой комнате. Зачем два аппарата стоят рядом? Или они не параллельные?