Чужая невеста
Шрифт:
И правда, ждали… Чашку приготовили, чай. Печенье…
– Выходит,… вы знали? – недоверчиво спросил Калем, оглядывая старцев. Нет, он не обманывался. Каждое его действие не остаётся без внимания и глаза старикам для этого не нужны…
– Мы много чего знаем, – ответил другой. Калем плохо их различал и стыдился своего незнания, но так уж повелось, что члены Совета Пяти между до собой похожи, будто являются единым целым. – Но не во всё имеем право вмешиваться. Ты же пришёл за советом?
Калем кивнул и опустился за стол.
– Вариантов немного, – продолжил
Калем сделал глоток.
– Но… – подхватил другой и голос старцев становился гулким. Глубоким. Будто эхо, а полукруглая комната медленно плыла перед глазами, меняя очертания.
– Дети будут мстить за своих отцов. Будут мстить жёны.
… найдутся другие. Всех не судишь, не казнишь…
Калем видел дома, охваченные пламенем, людей, что бегали в панике… Ободранные и в саже… Видел кровь. Много крови…
– Можно отправить в ссылку… Но где гарантия, что они не вернуться? Не соберут войско, не наймут убийцу, не…
Много «не», от которых кругом шла голова. Калема мутило. И от чая, и от запаха мяты, от табака, дымом которого пропитался воздух…
Не нужно никакого суда. И доказательства не нужны. Нет, нужны, но для себя, не для кого-то. Нужно делать вид, будто императорской семьи ничего не известно, перестать светиться. Смута случится не сегодня и не завтра, на это нужно время. Время, чтобы настроить людей против власти нынешней. Никто сразу не станет убирать императора и его семью. Народ не поймёт. Поднимется…
Поэтому есть время. Год. Два. Может, больше…
Этого хватит.
Нужна лишь… болезнь. Диамар первая до этого додумалась. Любая, но смертельная. Чтобы убрать каждого… из списка. Без лишнего шума и суеты. Просто. По одному, не спеша.
И можно подставить Софию Диамар, ведь в её доме нашли лабораторию...
Мерзкая гадина… как далеко она могла зайти в своих убеждениях? А если бы артефакт Дианы не сработал? Заразился бы сам Калем, а потом… другие.
Калем распахнул глаза, а комната перестала расплываться. Поднялся и молча вышел. От принятого решения не стало легче. Всех этих людей… мятежников, он знал долгие годы. Доверял. Но… его никто не пожалеет. И братьев его не пожалеют. И отца с матерью. Даже принцесс не пощадят. Их, может даже, убьют в первую очередь…
Диана…
При одной мысли об этой упрямой девчонке, сердце сладко сжималось. Потерять её, не успев толком обрести? Ну уж нет! Чем Калем заслужил подобное? Чем заслужил смуту отец? Тем, что позволяет сыновьям жениться по любви?
Диана…
К ней хотелось лететь. Возвращаться. Говорить неустанно…
… она умная.
Диана. Она стала толчком, катализатором… тем человеком из-за которого мятежники поторопились. А если бы не она, никто так и не узнал, о том, что для императорской семьи уготовано. И стоит сказать ей спасибо. Не только за это…
За то, что ворвалась в его жизнь. Встряхнула. За то, что такая…
Калем спешил по коридорам дворца и очень опасался, что его взъерошенный вид и появление с утра пораньше сильно напугают его невесту… Его? Конечно, его. Больше он ни с кем не собирается ей делиться.
Калем замер перед дверью. Стоит ли тревожит Диану сейчас? Её и без того пугает его внимание и напор. Даже не так. Настораживает.
Диана слишком долго считала себя калекой, девушкой на которую без приданого или титула не взглянут даже. Понятно, почему она влюбилась в Маркуса стоило ему только обратить на неё внимание. Ей хотелось настоящих чувств.
А Калему хотелось… чтобы эти настоящие чувства у неё были только к нему.
Решительно постучал и немного отступил, оправив края камзола.
Дверь открыла Мадина и вид имела… Глаза припухли от слёз, некрасиво покраснел нос и на шее выступили пятна. Оттопырилась и тряслась нижняя губа.
Сердце тревожно дрогнуло, а внутри всё похолодело…
– Что с Дианой? – глухо спросил Калем, не узнавая собственный голос. Отодвинул камеристку и вошёл в комнату.
– Ваше Высочество, – с кровати поднялся врач и его обеспокоенный взгляд и побледневшее лицо…
Калем стремительно подошёл к Диане, которая, казалось, просто спала. Но… стоило присмотреться, как сразу стала заметна болезненная с зелёным оттенком бледность, сухие, обескровленные губы, синеватые в уголках и беспокойное дыхание.
– Ещё вечером всё было хорошо. Что произошло? – поинтересовался Калем, повернувшись к врачу. Сердце сжималось от волнения и стоило большого усилия оставаться спокойным и рассудительным.
– Я… Знаете, – врач вытер лоб платком и вздохнул. – Я дал ей настойку для поддержания сил и энергии… Подождите, – спешно остановил он, видимо, заметив, как изменилось лицо Калема. – Я тоже сперва подумал дело в этом: весь день ходила, утомилась, побочных эффект… Но нет.
– Что тогда? – нахмурился Калем, уже предчувствуя дурное.
– Лекарства, как и артефакт, лишь сняли симптомы. Они не помогают… – это было произнесено таким тоном…
Калем поборол желание ударить врача и сухо произнёс.
– Не надо хоронить её раньше времени.
– Простите, Ваше Высочество, но я ничего не мо…
– Что с Маркусом? – перебил Калем, заставляя мозг соображать, не поддаваясь панике.
– С Маркусом? – тупо переспросил врач.
– С Диамаром, что? Ведь если лекарства не помогают, то ему тоже должно было стать хуже. Что с ним? – сдержанно повторил Калем.
– Но с ним всё в порядке, – растерянно пробормотал врач и упал на табуретку. Уставился взглядом в угол и пояснил: – Утром я осматривал его… ещё удивился, что он так быстро встал на ноги…
Калем прикрыл глаза, тяжело выдохнув. В голове вспыхнул разговор с Софией Диамар.
«Я дам ему противоядие…».
Противоядие… не лекарство, а именно противоядие. Проклятье! И потом она снова спрашивала, может ли она дать Маркусу «своё лекарство».
– Леди Диамар отходила от Маркуса? Она выходила из палаты? Приносила что-нибудь?