Чужая роль
Шрифт:
На этот раз Мэгги взяла свой. Только из кулака торчал знакомый розовый листок.
— Опять? — спросила Роуз, потянувшись к записке учительницы. Пока она читала, Мэгги пошла вперед, по дорожке за школой, которая вела к их дому.
— Мэгги, нельзя никого кусать, — строго сказала Роуз.
— Она первая начала, — угрюмо откликнулась сестра.
— Это не важно. — Роуз покачала головой, спеша догнать сестру и слегка задыхаясь под тяжестью ранца. — Помнишь, что сказала мама? Нужно уметь драться словами, а не руками. Кровь шла?
Мэгги кивнула.
— Я могла
— С чего это тебе взбрело в голову откусить кому-то нос?
Мэгги сжала губы так, что те превратились в полосочку. Но потом все-таки ответила:
— Она меня взбесила.
— Мэгги, Мэгги, — вздохнула Роуз с материнскими интонациями. — Что с тобой делать?
Та закатила глаза.
— Меня накажут?
— Не знаю.
— Сегодня девочки собираются ночевать у Меган Салливан.
Роуз пожала плечами. Это она уже знала. Мэгги задолго до события сложила розовый чемоданчик Барби.
— Ты взяла книги в библиотеке? — спросила она. Мэгги кивнула и вытащила из ранца «Доброй ночи, Луна».
— Это книжка для малышей, — заметила Роуз. Мэгги ответила злобным взглядом. Ну и что? Плевать!
— «Баю-баю, детки на зеленой ветке. Тронет ветер вашу ель, закачает колыбель», — прошептала она, запрыгав на одной ножке.
Дорожка заканчивалась за двором Макилени. Роуз и Мэгги обогнули бассейн и веранду, пересекли передний двор соседей и, перебежав мостовую, очутились перед своим домом, двойником дома Макилени, как, впрочем, и каждого здания на этой улице. Два этажа, три спальни, красный кирпич, черные ставни и квадратный зеленый газон. Совсем как домики в детской книжке-раскраске.
— Подожди! — завопила Роуз, когда Мэгги перебежала улицу и помчалась к крыльцу по усыпанной гравием дорожке. — Тебе не разрешили переходить дорогу одной! Велели держать меня за руку.
Но Мэгги, притворившись, что не слышит, как ни в чем не бывало ворвалась в дом.
— Ма! — позвала она, швырнув ключи на кухонный стол и принимаясь шарить повсюду в поисках завтрака. — Эй, ма! Мы дома!
Подоспевшая Роуз наконец сбросила ранец и прислушалась. В доме царила необычайная тишина, и она сразу поняла, что матери нет.
— Машины тоже нет, — сообщила запыхавшаяся Мэгги. — И я посмотрела, под яблоком-магнитом никакой записки.
— Может, она забыла, что сегодня уроки кончаются раньше, — предположила Роуз. Правда, сегодня утром, когда она пробралась в мрачную полутемную спальню и шепотом сказала, что они будут дома к полудню, мать кивнула, но глаз не открыла.
— Будь хорошей девочкой, Роуз, — попросила она. — Позаботься о сестре.
Именно это она говорила каждое утро… если вообще считала нужным разговаривать.
— Не волнуйся, — утешила Роуз. — К трем она вернется. Но Мэгги продолжала встревоженно хмуриться. Роуз взяла сестренку за руку.
— Пойдем. Я приготовлю ленч.
Роуз поджарила яичницу, хотя им не разрешалось включать плиту, — очень хотелось есть.
— Ничего страшного, — заверила она Мэгги. — Можешь перепроверить на случай, если я вдруг забыла ее выключить.
В половине второго Мэгги решила пойти поиграть со своей подругой Натали, но Роуз посчитала, что будет лучше, если они останутся и подождут маму. Девочки уселись перед телевизором и сначала посмотрели мультики с Хекл и Джекл (выбор Мэгги), а потом образовательную «Улицу Сезам», любимую передачу Роуз.
К трем мать так и не появилась.
— Наверное, забыла, — твердила Роуз, начинавшая всерьез беспокоиться. Вчера она слышала, как мать говорила по телефону.
— Да! — кричала она кому-то. — Да!!
Роуз подобралась поближе к спальне и прижала ухо к закрытой двери. Мать уже несколько месяцев ни с кем не разговаривала, отвечая на все вопросы невнятным бормотанием. А тогда, по телефону, вопила, так что каждое слово звенело острым осколком стекла.
— Я. Принимаю. Лекарство! — кричала мать. — Ради Бога, сколько можно! Оставь меня в покое! Я в порядке! В порядке!!
Роуз закрыла глаза. В порядке? Да ничего подобного! Она знала это, и отец — тоже. И скорее всего тот человек, на которого она сейчас орала.
— Ничего страшного, — повторила она сестре. — Посмотри, где мамина телефонная книжка. Нужно позвонить папе.
— Зачем?
— Найди книжку, ладно?
Мэгги убежала и вскоре вернулась с книжкой. Роуз нашла рабочий телефон отца и старательно набрала номер.
— Могу я поговорить с мистером Феллером, пожалуйста? — спросила она чересчур громко, голосом, совершенно непохожим на ее. — Это звонит его дочь, Роуз Феллер. — Она так крепко сжимала трубку, что костяшки пальцев побелели. — Вот как? Ясно. Ничего. Нет. Только передайте, что я звонила. Спасибо. Хорошо. До свидания. — И медленно положила трубку на рычаг.
— Что? — выпалила Мэгги. — Что?!
— Он уехал. Леди, с которой я говорила, не знает, когда он вернется.
— Но к ужину вернется, да? — спросила Мэгги, голос которой с каждым слогом поднимался все выше и выше, пока не сорвался на визг. Лицо стало белее простыни, глаза как блюдца, словно перспектива исчезновения обоих родителей была более чем реальна. И совершенно невыносима.
— Конечно, — кивнула Роуз и сделала то, что напугало Мэгги еще сильнее: вручила ей телевизионный пульт и вышла из комнаты.
Мэгги бросилась следом.
— Отстань, — бросила Роуз. — Мне нужно подумать.
— Я тоже буду думать. И тебе помогу.
Роуз сняла очки и протерла краем футболки.
— Может, стоит посмотреть, не пропало ли что-нибудь.
— Например, чемодан?
— Что-то вроде того, — кивнула Роуз.
Девочки поспешили наверх, открыли дверь родительской спальни и заглянули внутрь. Роуз поморщилась, готовясь увидеть обычный хаос: сбитые простыни, валяющиеся на полу подушки, батарею полупустых стаканов и недоеденные ломтики тостов на тумбочке. Но постель была аккуратно застелена. Ящики комода закрыты. На тумбочке лежали серьги, браслет, часы и обручальное кольцо. Девочка вздрогнула и поспешно сунула кольцо в карман, пока Мэгги не увидела и не стала спрашивать, почему вдруг мама прибрала комнату и сняла кольцо.