Чужая роль
Шрифт:
Мэгги отвернула голову и тихо заплакала. Не смогла удержаться. Каким-то образом его слова, прикосновения рук, сковавших ее запястья, были еще хуже, унизительнее, чем вольности парней, лапавших ее тогда ночью на автостоянке. Позор, стыд… и слова, хлещущие ее как ураганный ветер, обжигавшие лицо. Все это было так несправедливо! В чем ее преступление? Что она взяла? Немного еды, которой здесь было полным-полно! Книги, владельцы которых были либо слишком богатыми, либо слишком ленивыми или глупыми, чтобы заботиться о том, где их оставляют. Кое-какую одежду из коробок с потерянными
Наконец Мэгги вскинула подбородок и широко раскрыла глаза.
— Ладно, — бросила она. — Хватит!
И вынудила себя улыбнуться. Распустить волосы и разметать по плечам.
— Ты выиграл. Я сделаю все, что захочешь.
Она призвала на помощь все свое обаяние, всю сексапильность, которую держала в узде на протяжении этого семестра, и одарила мерзавца улыбкой, такой же влекущей и зазывной, как карамельный завиток на рожке с ванильным мороженым.
— Хочешь попробовать? — спросила она, слыша дрожь в собственном голосе и молясь, чтобы Джош этого не заметил. Чтобы видел только ее тело.
Тот инстинктивно вытер руки о джинсы, и Мэгги с облегчением вздохнула. Значит, получилось!
Вцепившись в лямку рюкзака, она размахнулась и ударила его по лицу. Парень пошатнулся. Она изо всех сил лягнула его в коленку. Джош охнул, согнулся, и Мэгги ринулась прочь.
Слетела с лестницы, протолкнулась в тяжелые стеклянные двери, не обращая внимания на вопли сигнализации за спиной, схватив рюкзак за порванную лямку. В голове не было ни единой мысли, но неги двигались, а в крови пел адреналин. На улице стояла роскошная весенняя ночь. Студенты в шортах и футболках гуляли по тротуарам, сидели под плакучими ивами, перекликались в раскрытые окна. Мэгги чувствовала себя то ли голой, то ли заклейменной, словно невидимая рука повесила на нее табличку: «МНЕ ЗДЕСЬ НЕ МЕСТО».
Она бежала все быстрее и быстрее, морщась от боли в боку, — за границу кампуса, на тротуар, к автобусной станции на Нассау-стрит.
— Пожалуйста, Господи, пожалуйста, Господи, пожалуйста, Господи, — взмолилась она, завидев автобус. Прыгнула на ступеньку, выхватила из кармана горсть мелочи, сунула в автомат, плюхнулась на сиденье и обхватила руками рюкзак. Сердце не унималось.
Нужно добраться до Коринны. Добраться до Коринны и придумать, как уговорить ее, чтобы впустила, хотя сейчас середина ночи, а она должна была прийти только утром.
Мэгги откинулась на спинку, закрыла глаза и поняла, что попала в переплет — такой же, как до появления здесь. Необходимо было найти выход. Как раньше.
Она выудила из кармана сотовый, прерывисто вздохнула и набрала номер сестры. Сейчас поздно. Роуз наверняка дома. Она знает, что делать.
Только вот Роуз дома не оказалось.
— Привет, вы позвонили Роуз Феллер из фирмы «Роуз. Забота о домашних животных», — сказал автоответчик голосом ее сестры.
Что?!
— Пожалуйста, сообщите свое имя, номер телефона, кличку вашего любимца, услугу, которая вам необходима, и я перезвоню вам.
Не тот номер. Наверняка не тот.
Мэгги еще раз набрала телефон сестры и получила тот же ответ, только на этот раз после гудка она открыла рот.
— Роуз, я…
Я — что? Снова в беде? И прошу, чтобы ты меня выручила? Опять?
Мэгги захлопнула крышечку мобильного и зажмурилась. Она сама что-нибудь придумает.
— Мэгги? — растерянно спросила стоящая в дверях Коринна. — Который час? Что вы здесь делаете?
— Сейчас ночь. Видите ли… я… она судорожно втянула в себя воздух.
— Я хотела спросить, нельзя ли остаться у вас на несколько дней. Я заплачу за квартиру, буду бесплатно убирать…
Коринна придержала дверь бедром.
— Что случилось?
Мэгги замялась, не зная, что ответить. Сказать, что поссорилась с соседкой по комнате? Говорила ли она Коринне о соседях? Сейчас и не вспомнить. А если этот ужасный тип проследил, куда она поехала? Если он узнал, что она ночевала в библиотеке, возможно, пронюхал и о Коринне.
— Мэгги? — переспросила Коринна, наморщив лоб. На ней не было обычных темных очков, голубые глаза бегали как испуганные рыбки.
— Случилось кое-что, — тихо сказала Мэгги.
— Это мы уже установили, — кивнула Коринна и, впустив Мэгги, направилась на кухню, легко касаясь стены кончиками пальцев.
Мэгги уселась за стол, а Коринна включила газ, поставила чайник и, сняв с полки две кружки, бросила в них чайные пакетики.
— Может, объяснишь подробнее?
— Это очень трудно, — прошептала Мэгги, повесив голову.
— Наркотики? — резко спросила Коринна, и Мэгги от неожиданности рассмеялась.
— Нет. Не наркотики. Просто мне нужно лечь на дно дней на пять…
Ляпнув это, она сообразила, что говорит как закоренелая преступница, но это было первое, что пришло ей в голову. «Лечь на дно…»
— У меня что-то вроде стресса, — поправилась она. — А здесь так спокойно.
Очевидно, она произнесла волшебные слова, потому что Коринна просияла и, насыпав сахара в чай, поднесла чашку к губам.
— Тяжело дается сессия, верно? — сочувственно спросила она. — Помню, как сама готовилась к экзаменам. В общежитиях вечный шум, в библиотеке полно народу. Не волнуйтесь. Можете располагаться в любой комнате на третьем этаже, там везде чисто, верно?
— Верно, — кивнула Мэгги.
Она отхлебнула чаю, стараясь успокоиться и унять стук сердца. План. Ей нужен план. Она поживет здесь немного. Купит себе кое-что: в рюкзаке только смена одежды и немного белья. Остальное в библиотеке, и ей туда не попасть. А потом — куда потом? Назад к отцу и Роуз? Примут ли ее они? И хочет ли она возвращаться?
Она закрыла глаза и увидела себя сидящей в заднем ряду аудитории. Объясняющей профессору Клапам смысл стихотворения Элизабет Бишоп. Представила лицо Чарлза, с непокорной прядью, падавшей на лоб, в те моменты, когда он говорил о Шекспире и Стриндберге и о том, как однажды видел на сцене Джона Малковича. Никто в Принстоне не знал, что она жалкая неудачница, ничтожество, черная овца и позор семьи. Никто в Принстоне не знал, что она другая. Не такая, как остальные.