Чужая шкурка или косплей Сергея Юркина

Кощиенко Андрей Геннадьевич

– Что... И что это значит? Что ты только что сказала?
– прищурилась на меня старший менеджер зала.

– Две вещи наполняют душу всегда новым и всё более сильными удивлением и благоговением, чем чаще и продолжительней мы размышляем о них, -- это звёздное небо надо мной и моральный закон во мне!
– вздохнув, перевёл я.

Хё Чжу, молча, оценивающе смотрит на меня, немного повернув голову в бок. Я же стою и помалкиваю, с интересом наблюдая за её лицом.

– Хм, Юн Ми, ты что, и вправду такая умная?
– наконец спросила начальница, когда молчание совсем уже затянулось.

– Немножко, кунчан-ним, - улыбнулся в ответ я.

– Госпожа менеджер!
– закричал в этот момент помощник повара, вбегая в помещение раздачи и заставив нас повернуть к нему головы, - я спросил! У нас никто не говорит по-немецки! Только по-английски!

– Ладно, - сказала Хё Чжу, поворачиваясь ко мне, - пойдём! Надеюсь, мне не придётся испытывать за тебя стыд, Юн Ми! Тебе главное нужно понять, что нужно этим вегугинам и сказать мне. А я уже сделаю всё то, что нужно. Поняла?

– Да, - коротко кивнул я, не став добавлять слово кунчан-ним.

– Пошли!
– приказала она, поворачиваясь ко мне спиной и направляясь в зал ресторана.

– --

– MДdchen, MДdchen! Bitte hilf mir!

Оборачиваюсь. Та же полная фрау, с которой были проблемы днём. Опять взволнованный вид и активная жестикуляция. Очень эмоциональная особа.

– Что случилось, фрау? (по-немецки)

– Простите, пожалуйста, помогите мне. Молодой человек на ресепшене не понимает, что я ему говорю. Переведите ему! (по-немецки)

– Да, хорошо, - говорю ей я, - только сообщу своему менеджеру об отлучке!

Что у неё в этот раз приключилось?
– подумал я, направляясь из зала на кухню в поисках Хё Чжу. Она в этот момент должна была быть где-то там.

Надеюсь, с её мужем всё хорошо? А то он жирный как боров и лицо у него красное. Я ничуть не врач, но говорят, что у людей с таким лицом давление "скачет". А если его инфаркт хватил? Только этого ещё не хватало!

В первый раз, предположив, что у немцев какая-то аллергия, я угадал. Редкая. На сельдереевое масло. И не у фрау, а у её мужа, о котором она очень активно волновалась. И ещё на пищевую добавку на Е245.

Красиво жить не запретишь, - подумал я, впервые услышав о существовании в природе сельдереевого масла. Но ладно, чего там? Если люди говорят - значит, так оно и есть. Не дурака же они валяют?

Спокойно перевёл Хё Чжу просьбу исключить при готовке из блюд сельдереевое масло и добавку Е245. Та прониклась, а от вида того, как я свободно общаюсь с вегугинам на их языке, от неожиданности, впала в некоторую растерянность. Выяснив все подробности, у несказанно обрадованной фрау и поклонившись, мы с начальницей отбыли на кухню, дабы передать полученные знания шеф-повару. Но это оказалось не так-то просто. В английском словаре Марко Бенндетто не оказалось тех слов, что мы ему принесли!

Блин!
– подумал я, раздражённо смотря со стороны на его объяснения с Хё Чжу, - повар ты конечно классный, но мог бы уж английский-то и подучить! Чай, не в родном итальянском Зажопинске у плиты стоишь, а в заграничном отеле работаешь!

Короче, опять пришлось мне вмешаться. Поняв, что я могу ещё долго так стоять, слушая как они извращаются словестно и, сообразив, что нужного результата может и не быть, ибо Марко может понять всё не так как надо, я плюнул на своё инкогнито и, на итальянском, в три коротких предложения, объяснил ему, чего от него требуется. Ох и лица у них были, когда они меня услышали!

– Почему ты раньше не говорила, что знаешь итальянский?

Это был первый вопрос, который мне задал шеф-повар, выйдя из ступора.

– Стеснялась, - ответил я.

– Чего?

– Своего произношения. У меня было мало разговорной практики, и я уверенна, что у меня ужасное произношение.

– Да ты прекрасно говоришь на итальянском!

– Грациас, синьор!

Потом они с менеджершей принялись было меня доканывать - "а что, да как?" но я напомнил им про голодных постояльцев и выяснения отложили на потом. Немцев мы накормили правильно. По крайней мере, они ушли от нас своими ногами. И вот опять эта фрау! Опять что-то приключилось. Главное, чтобы мы не траванули её мужа. Пусть умирает от чего угодно, но только не от еды!

– --

– Она говорит, кунчан-ним, что в её номере очень холодно. Дует из окон.

– Ага, ага, - с умным видом кивает кунчан-ним, но по выражению его лица я вижу, что он не знает, что делать.

Пак Ши Юн - так зовут парня на ресепшене, которому я перевожу жалобы замёрзшей фрау. По виду ему лет эдак, двадцать пять. Хотя я могу ошибаться и он старше. У меня всегда были некоторые проблемы с определением возраста собеседника по его виду, а тут ещё азиатское лицо!

Пауза. Немка выжидательно смотрит на Ши Юна, он, несколько растеряно, на неё, а я - с интересом на них, ожидая, - чего они выкинут?

– Сонбе, - обращаюсь я с советом к старшему коллеге, видя, что прогресса нет, - нужно заклеить щели скотчем. В комнате станет теплее.

– Ты думаешь?
– обращается он ко мне.

Думаю, что горничные меня убьют, когда их заставят оттирать с окон засохший клей, оставшийся после клейкой ленты, вот что я думаю! Но надо же что-то делать? Нельзя губить репутацию отеля бездействием персонала!

– Да, - говорю я, - я так дома сделала. Сразу стало теплее.

Ши Юн несколько секунд соображает.

– Хорошо, я сейчас отдам распоряжение горничной этажа, - сказал он, беря с телефонного аппарата трубку, - скажи этой госпоже, чтобы она не беспокоилась. Сейчас всё сделают.

– --

– Ты отлично говоришь на немецком, - сделал мне комплемент Ши Юн, проводив взглядом ушедшую к лифтам фрау, довольную результатом её разговора.

– Спасибо, сонбе!