Чужая сиеста
Шрифт:
Полковник указал на одну из надписей:
– Видишь кружок с буквами? Мы сейчас под ним прячемся. А тебе надо вот сюда, на восток. Ориентир – изгиб приморского шоссе. Там оно фабричные склады огибает. Вот тут за ней дамба с мостом, что соединяет Фонарный остров с берегом. Я имею ввиду с нашим берегом, а не с большим побережьем. К побережью оттуда ходу нет, только через промзону, к выезду на Чёрный мост, которого считай, уже нет. На карте мелких деталей нет, но там за стенами пара больших корпусов и всякие постройки поменьше. Твоего друга держат в том, который севернее. И это полноценный тюремный корпус за грамотно устроенным периметром. Если там, как он говорит, полно охраны, придётся как-то с ней вопрос решать. И тут я тебе ничего не подскажу, потому что нынешнюю обстановку не знаю. Зато могу точно сказать, что если Школьник насчёт твоих полётов рукой вперёд ошибается, тебе туда даже близко не подобраться.
– Школьник вообще-то
– А я вот помню, что как раз это он и доказывал, – заявил Полковник. – И ты, Браво, тоже прекрасно слышал, как он чушь нёс про вашу тварь туннельную. Будто этот вот фокусник в глотку к ней залетел и порвал там всё на лоскутки.
– Насчёт полёта точно не скажу, но да, прыгнул он тогда знатно. Хотя я, конечно, не всё мог видеть, света там не хватало. И хоть на Библии поклянусь, что ту тварь он сам завалил. Даже не сомневайтесь, там помогать некому было, нас он отослал назад, ничего оттуда сделать не успевали. А до этого он, вроде как, двух пожарников прибил.
– И это ты тоже видел?
– Нет, это ещё до нас было. Но Полковник, поймите, я на него насмотрелся и верю каждому его слову. Если скажет, что прикончил тех пожарников перочинным ножичком, я спрошу марку ножичка. Самому такой пригодится. Скажет, что поимел их по всякому, перед тем как прикончить, спрошу: куда, в каких позах и сколько раз. Никаких сомнений. Мы его в деле видели, вам любой из моих шалопаев такое же скажет. Спросите Пчелу, если мне не верите. Сами знаете, что Пчела всегда во всём подвох найти умудряется. Он тоже видел, что с той тварью случилось. И я почти на все сто уверен, что Грешник на Фонарный запросто проберётся. У такого точно всё получится.
– А если не получится? – спросил Полковник.
– Ну… если даже он это не сможет, значит, такое вообще никак невозможно.
– Да что не так с этим островом? – не выдержал Грешник.
– Там… – начал было Браво, но так и замолк, не в силах подобрать слово, способное охарактеризовать всю сложность тамошней ситуации.
– С островом всё так, – спокойно ответил Полковник. – Ну если не считать того, что, по словам твоего друга, там откуда-то появилась охрана и камеры забиты какими-то необычными людьми. Браво имеет ввиду подступы к острову. А вот там да, там не всё так просто. Первые чужие у нас появились как раз в тех краях, напротив Фонарного. Именно там сначала полиция с ними разобраться пыталась, затем военные прикатили. И те и другие по полной сходу огребли. Потом пришельцы устроили там большой лагерь, оттуда начали подчищать оставшихся жителей и военных. То есть тот район страдает дольше всех. Считай, жизни там вообще не осталось. То есть приглядывать за чужими некому, и потому сколько сил у них в лагере, мы даже приблизительно не представляем. Думаю, много. Очень много.
– Разведывать не пытались? – уточнил Грешник.
– Пытались, конечно. Но как? Туда ведь близко не подобраться. Кое-как издали с высоких зданий по мелочам разглядели кое-что. Несерьёзно. И я по глазам вижу, что ты уже всё понял. Так ведь?
– Получается, главный лагерь у них напротив острова, и по-тихому пробраться через него невозможно? – озвучил Грешник то, что и так очевидно.
– Можно сказать и так, – Полковник накрыл край карты ладонью. – Вот сплошная вся промзона, это чужая территория. Людей там поблизости давно всех подчистили, никого не осталось. Обойти этот район можно только по воде. Но учти, что патрули расстреливают любую лодку. Даже мусор безобидный могут разнести. Браво говорил, у тебя их винтовка есть, так что сам понимаешь, на что они способны. Но добавлю, что винтовки, это ерунда. Есть и куда похуже вещи. И ещё в море на днях появились какие-то твари вроде касаток. Ходят слухи, что людей они не трогают, но это не проверено. Да и непохоже на правду. Если к воде кто-то приближается, они сразу нездоровый интерес проявляют. Несъедобными вещами так интересоваться нет смысла. Промзона у нас немаленькая, свободного пространства там хватает. Так что незаметно никак не пробраться. А если и попробуешь, засекут быстро. По запаху, следам, или не знаю как. У некоторых чужих будто радары на людей настроенные.
Грешник указал на карту:
– Тут два острова. Я так понимаю, тюрьма на том, что побольше?
– Так и есть. Маленький остров, это не остров даже, а так… кучка камней. В прилив их почти полностью затопляет. Большой куда выше, и местами дамбами укреплён. От берега до него всего ничего, да и часть пути можно по дамбе, а часть по мосту. Правда, я не уверен, что тот мост до сих пор цел. Эти мерзавцы нас не любят, но мосты они не любят ещё сильнее. На севере ни одного не оставили. Хотя нет, один остался, но как бы это сказать… Частично остался. Там проезжая часть обвалилась, но по краешку, по конструкциям, перебраться можно. Вот
– Пессимистично… – заметил Грешник.
– Ну а откуда тут оптимизму взяться? Изначально в этом районе шесть похожих групп было. Сейчас лишь три остались. Причём задавили соседей за последние два дня. И такая картина не только у нас. Всё труднее и труднее становится. Давят нас одного за другим, а как выбраться, не представляем… Так что, если Школьник не шутки шутит, и ты действительно летать умеешь, улетай отсюда быстрее, пока можно.
– Нет, я всё же попытаю счастья с островом, – твёрдо заявил Грешник. – И если что-то надо на том направлении, могу помочь. Разведать что-нибудь, или ещё чего.
– За предложение спасибо. Подумаем. Но если действительно хочешь помочь, может, для начала, расскажешь, кто ты вообще такой? Да и кроме этого, думаю, у тебя есть, что нам рассказать. Не в смысле просто поболтать, а полезные сведения.
Грешник покачал головой:
– Поверьте, вам совершенно незачем знать, кто я такой. Пользы от этого точно не будет, а вот головной боли, возможно, прибавиться. Могу лишь сказать, что вам здесь нечего бояться. Считайте, что это просто кошмарный сон, и в итоге всё будет хорошо.
Полковник несколько секунд сверлил Грешника весьма жёстким взглядом, после чего заявил:
– Скажи это кто другой, я бы его за психа принял. Но нет, ты не псих. Или да, наоборот, тот ещё псих, но псих непростой, себе на уме, да с возможностями. Такой, до которого нормальным людям далеко. А как ты поступишь, если я скажу, что смогу помочь тебе добраться до друга?
– А взамен я должен рассказать, кто я такой?
– Ну, ты же не мальчик, ты всё и сам понимать должен. У меня там видел сколько народа? Некоторые шевелятся, что-то пытаются делать, но остальные, это просто жрущая биомасса. Желе органическое. В лучшем случае они просто пытаются выжить, отказываясь рисковать даже по мелочам. В худшем начинают себя вести, будто ничего не случилось, будто их старая спокойная жизнь так и продолжается. Будто замыкаются в себе, в своих проблемах надуманных, которые здесь и сейчас никому уже неинтересны. Они постоянно путаются под ногами со своими глупостями. Первые просто бесполезные, вторые ещё и вредные. Правда, большинство из них и в мирное время ни на что хорошее не годились, только пустую суету разводили. Ну да ладно, это меня куда-то в сторону завело. Я к чему это тебе объясняю? К тому, что и те, и другие не в меня верят, и не в мужиков вроде Браво. Они верят в чудо. Потому что даже последний кретин начал понимать, что спасти нас может только оно. Не пройдёт и часа, как тут все до единого будут знать про ту тварь в туннеле. А они и без этой новости ничего хорошего от жизни не ждали. Тут чуть ли не каждый час то один, то другой с ума сходят. Потому что ждут, когда нас травить газом начнут, или как-то по-другому выкуривать. Ведь все знают, что соседи куда-то пропадают в полном составе. Один за другим перестают на связь выходить. Мы раз попробовали к ним группу выслать, так никто не вернулся. Больше не пробовали. В общем, у нас тут обстановка безысходности. Сильно давит на мозги. Хоть ложись, да помирай… И тут вдруг ты появляешься, весь из себя красивый и загадочный. Пакманов давишь, как клопов, туннельную тварь убил в полёте, будто сам себе бомбардировщик. Я хоть и не видел это сам, но интересно стало, а это, прямо скажу, не так-то просто. Людям придётся что-то о тебе рассказать, пока они не надумали себе ерунды и окончательно не взбесились. Заставить тебя, конечно, не могу. Хочешь, говори. Не хочешь – ступай, куда тебе надо. Держать не станем. Да и кто тебя удержит? Полторы калеки? Смешно… Но на помощь тогда не рассчитывай. Не потому что я огорчусь, а потому что сложно у нас всё. Так что решай, да побыстрее.
Грешник чуть помедлил и вздохнул:
– Полковник, ещё раз повторяю: просто поверьте мне. Будет гораздо полезнее для всех, если вы для своих людей какую-нибудь сказочку сочините. От правды в лучшем случае ничего не изменится. Она вам точно не нужна.
– Уж позволь мне самому решать: нужна нам правда, или нет.
Дальше последовало то, что можно назвать «разговор по кругу». Грешник снова и снова объяснял, что заводить рассказ о себе нет ни малейшего смысла. Он ведь прекрасно помнил описание спрайтов в базе. Там чётко и ясно сказано, что информацию насчёт Испытания они ни под каким соусом не воспримут. Да и в целом у них с пониманием не всё так просто из-за особенностей «сонного режима».