Чужая среди своих
Шрифт:
— Ладно, — угрюмо согласился он и подошел ко мне. Взял за руку и заставил подойти к лавке, уложил и накрыл покрывалом. — Полежи. Может, легче станет.
Вряд ли. Я криво улыбнулась, но не стала говорить это вслух. Смотрела, как Диор собирает с пола черенки. В какой-то момент он дернулся на звук извне — кто-то из оборотней издал угрожающий вой, видимо, решив подействовать нам на нервы — острый край одного из осколков проехался по ладони Воина. Я судорожно дернулась, ноздри затрепетали, вдыхая восхитительный аромат крови.
Сама не успела понять, как оказалась рядом и схватила Диора за руку. Издав утробное рычание, попыталась
— Прости, — проговорила, потупившись. — Не знаю, как это вышло.
Не дышала до тех пор, пока Воин не перевязал ранку. Даже не глядя, ощущала все его передвижения по комнате и знала, что именно он делает. Инстинкты подозрительно усилились, вызывая неприятные ассоциации с тем, что уже переживала на третьем месяце перерождения. Только потом, когда исчез внешний раздражитель, позволила себе снова начать дышать. С отстраненным удивлением заметила, как долго, оказывается, могу обходиться без воздуха в случае необходимости.
Воин сел за стол, положив перед собой арбалет, и теперь не сводил с меня пытливого взгляда.
Как же горько осознавать, что то доверие, что зародилось между нами, теперь потеряно. Я снова стала для него тем, чем и должна была изначально. Опасным существом, которое лучше убить. И почему он этого еще не сделал, трудно понять.
Я вернулась к лавке, отвернулась от Диора, чтобы не видел моих слез, и накрылась покрывалом почти с головой. Так и пролежала до вечера, направляя все силы на борьбу со все усиливающейся жаждой. Знала, что сделаю все, чтобы не повторить этой чудовищной вспышки агрессии.
Лучше умру от жажды, чем причиню вред Диору.
Уловила тепло от зажигаемых свечей и только тогда повернулась. Задумчивый и мрачный Воин все так же сидел за столом. Только свечи зажег, чтобы четко видеть все, что происходит вокруг. На меня он больше не смотрел, но стоило мне пошевелиться, вскинул янтарные глаза, полыхнувшие от отразившихся в них язычков пламени. Не говоря ни слова, я встала с лавки и перетащила одеяло в угол. Устроилась там, подтянув колени к груди, и решительно сказала:
— Прочерти круг.
Он продолжал сидеть неподвижно, только губы стиснул.
— Ты ведь знаешь, что это необходимо. Скоро я не смогу себя контролировать совсем. Не хочу случайно причинить тебе вред.
Диор не особо охотно поднялся, взял из сумки баночку с краской и подошел ко мне. Забормотал заклинание, обводя меня полукругом и заключая в ловушку. На краткий миг вспыхнула огненная линия и тут же погасла, сделав круг невидимым.
Почти сразу Воин зажег свечу и пошел спать — в этот раз на лавке. И я чувствовала, что сегодня ему тоже никак не удается заснуть. Сама же не смогла бы при всем желании. Жажда просто выкручивала, невольно возвращая ко вчерашнему сну-видению. Только тогда все это чувствовал Энний и я могла отгородиться от происходящего. Сейчас же оказалась в ловушке, из которой не было выхода.
Снова с отчаянием призывала Властелина, но он по-прежнему не слышал. И винить во всем, что со мной происходило, можно было только себя. Мое упрямство и самоуверенность, мешающие смириться с неизбежным. Не знаю, каким чудом все-таки сморил сон. Это дало хоть небольшую передышку в непрерывно терзающей изощренной пытке.
Утром
Когда после очередного моего судорожного стона, прорвавшегося наружу, он решительно схватил крышку от бочки и арбалет и двинулся к двери, я протестующе закричала:
— Нет, Диор! Не нужно! Они убьют тебя!
— Я должен хоть что-то сделать, — процедил он и, не слушая дальнейших возражений, замер у двери. Рывком приоткрыл, выставляя вперед импровизированный щит, в который тут же с характерным звуком врезались две стрелы. Ринулся наружу, заставив меня завопить от ужаса.
Я изо всех сил прислушивалась к звукам снаружи, понимая, что даже ничем помочь не смогу. Свист стрел, угрожающее рычание оборотней, приглушенный вой спешащих на помощь часовым других членов стаи. Диора не было томительно долго. Целых пять минут, показавшихся вечностью. Потом он рывком влетел обратно в хижину и едва успел захлопнуть дверь, в которую снова вонзились стрелы. С его губ сорвалось грязное ругательство, выдающее всю безнадежность совершенной попытки.
— Все хорошо, — воскликнула я, от пережитого даже на какой-то момент позабыв о жажде. — Главное, что ты жив.
Он метнул на меня мрачный взгляд и сцепил зубы, на скулах заиграли желваки. Потом решительно двинулся ко мне и я инстинктивно вжалась в стену, со страхом глядя на него. Неужели убьет? И хотя я сама понимала, что это лучший выход, и что предпочла бы умереть быстро и безболезненно от его руки, чем от клыков оборотней, но стало безумно страшно.
Можно сколько угодно доказывать себе, что готова умереть, что так будет лучше, но когда смерть и правда маячит перед глазами, возвращаются первобытные инстинкты. И умирать настолько не хочется, что все внутри скручивается в тугой комок. Стоило огромных усилий не зарыдать и не взмолиться о пощаде. Повторяла, как заклинание, что не должна сопротивляться. Если бы у Диора был иной выход, он бы его нашел. Нужно смириться.
Диор пересек защитную преграду и опустился рядом на одеяло. Сдернул повязку с руки и полоснул по ранке от осколка, что уже успела немного затянуться. Расширенными глазами я смотрела на засочившуюся по его коже кровь и с трудом сдерживалась, чтобы не накинуться на нее.
Что он творит?! Зачем подвергает меня такой пытке?
— Пей, — глухо сказал Воин, поднося ладонь к моему рту.
Я все еще не верила до конца в то, что происходит. Смотрела поверх его руки в горящие решимостью глаза и ждала, что передумает.
— Ну! — почти грубо бросил он и я с жалобным стоном приникла к живительному источнику.
Меня всю внутри выкручивало от желания все новых и новых порций крови. Я с трудом удерживалась от того, чтобы не сделать ранку больше, разорвав ее клыками. Каждый медленный и осторожный глоток давался с мучительными усилиями. Но я понимала, что если позволю внутреннему зверю сорваться с цепи, не смогу вовремя остановиться. Нельзя слишком сильно осушать его. Всего несколько глотков позволят поддержать жизнь и не причинить сильного вреда Диору. Как бы мне ни хотелось большего, я не должна.