Чужая среди своих
Шрифт:
— И что дальше? — буркнула я, чтобы скрыть смущение.
Воин прошел к оставленной у костра сумке и вытащил из нее тонкое покрывало. Расстелил на земле и, сев на корточки перед стоящими тут же баночками, велел лечь сначала на живот. Я сделала это даже с облегчением. По крайней мере, так моя грудь не будет маячить перед ним. Закрыла глаза, решив, что так будет лучше всего отрешиться от происходящего. Представила себе, что лежу где-то на берегу речки, под теплыми солнечными лучами, а вокруг ни души.
Обманывать себя удавалось не слишком долго. По телу растеклась вереница мурашек, когда центра спины коснулось что-то влажное. Даже щекотно стало, когда на мое тело начали наносить рисунок. Орудуя то кистью, то пальцами, Воин проговаривал какие-то непонятные мне слова. Его голос звучал напевно и тихо, словно колыбельная, и от этого так приятно вдруг стало. Скоро я почти перестала воспринимать его, как мужчину. В конце концов, ничего плохого он со мной не делает.
Пальцы Воина продвигались по всей спине, выводя нечто, что я не могла видеть. Но когда они коснулись бедер, вынырнула из приятного расслабленного состояния. К собственному стыду ощутила, как прикосновения мужчины вызывают ощущения, явно неуместные сейчас. Нахлынула сладостная истома, отдающаяся внизу живота.
Только бы он ничего не почувствовал или не понял! Интересно, а истребители нечисти умеют читать чужие мысли? Я быстро проверила барьер и с облегчением убедилась, что он на месте. Похоже, и правда научилась его уже ставить механически. И прорывается он только в минуты сильного волнения.
— Теперь можешь перевернуться, — послышался почему-то хмурый голос.
Воин-то чем недоволен? Я вроде все делаю, как он сказал.
Уже послушно переворачиваясь, я вдруг вспомнила о своей обнаженной груди. Поймав горящий взгляд мужчины, сглотнула подступивший к горлу комок. Ой, как мне не понравился этот огонь в его глазах! Впрочем, он тут же сменился мрачным холодным выражением.
Мужчина отвел взгляд от моей груди и склонился над баночками с краской. А я вдруг уловила то, что до того момента старалась не замечать. Изменения в его запахе. Проклятье! Да он же возбужден не меньше моего! И кто там говорил насчет того, что мое тело его мало интересует? Я с подозрением наблюдала за мужчиной, смущенная еще и реакцией собственного тела на признаки его возбуждения. Этот глубинный отклик внутри. Нечто подобное я ощущала только на третьем месяце перерождения при мыслях об Эннии. Что-то на уровне инстинкта притягивало меня к этому мужчине. Так, нельзя об этом думать! Просто нельзя!
Я прикрывала грудь ладонями и с трудом старалась выровнять дыхание. Воин зачерпнул тонкой кисточкой красную краску и медленно нарисовал в центре моего живота какой-то символ. Тело так бурно отреагировало на это прикосновение, что я дернулась и закусила губу. Воин с удивлением посмотрел в мое лицо и так и замер с кистью в руке. Его глаза чуть затуманились, он с трудом снова вернулся к прерванному занятию. Голос слегка дрожал, произнося слова ритуала.
Чтобы избавиться от все сильнее беспокоящих ощущений, я решилась заговорить:
— А когда я должна что-то почувствовать? Я имею в виду боль, о которой ты говорил. Когда нечисть будет выходить из моего тела.
Он умолк и хмуро бросил:
— Вообще-то тебе уже полагалось корчиться от боли. Твое тело совершенно невосприимчиво к тому, что я делаю.
Я бы не назвала его таким уж невосприимчивым, — мелькнула смущающая мысль. Светлый бог, и о чем только думаю?!
— Похоже, на перерождающихся вампиров ритуал не действует, — наконец, мрачно сказал он. — Но я все же доведу до конца. Вдруг просто нужно время, чтобы началось воздействие.
Я подтверждающе закивала. А что мне еще оставалось? С ужасом поняла, что если ритуал все же не подействует, дальше со мной церемониться Воин не станет. Взгляд теперь почти все время был прикован к кинжалу за его поясом. Интересно, как он это сделает? Перережет мне горло, а потом голову отрубит? Или сердце вырвет?
Странно, но мужчина ощутил перемены в моих ощущениях. Испытующе посмотрел в глаза, явно хотел что-то сказать, но лишь мотнул головой и продолжил ритуал.
— Если и сейчас ничего не почувствуешь, то я тогда уже не знаю, что делать, — заговорил он снова минут через десять, когда все мое тело уже было испещрено непонятными символами. Я тут же насторожилась, не зная, что он станет делать.
Воин снял с шеи амулет и возвысил голос. Теперь уже он не звучал напевно и тихо, а громко и властно, словно отдавая приказ. В следующую секунду лоб словно обожгло каленым железом, когда светящийся розовым камень прижали к коже.
Я завопила от боли и задергалась, пытаясь сбросить с себя обжигающий предмет. С ужасом поняла, что не могу пошевелиться, как и тогда, когда Черный Лорд навел на меня морок. Но страшнее всего стало, когда, скосив глаза на свое обездвиженное тело, я увидела, что нанесенные краской буквы теперь запылали огнем, вызывая странное покалывание.
— Прекрати это! — из глаз хлынули слезы, я умоляюще смотрела на Воина, уже не желая ничего, кроме того, чтобы все прекратилось. Но судя по довольной физиономии Диора, все, наконец, пошло так, как надо.
Неужели получается? Эта мысль даже приглушила боль, наполняя душу ликованием. О, если так, то я и не такое готова выдержать! И все же проклятый Воин мог бы и предупредить, что боль будет настолько адская. Пришлось до крови закусить нижнюю губу, чтобы сдерживать непрерывно рвущиеся изнутри крики. Воин успокаивающе гладил меня по волосам свободной рукой, второй продолжая прижимать ко лбу амулет.
— Еще немного, девочка. Потерпи.
Немного?! Он, похоже, издевался, когда это говорил. Боль и не думала прекращаться, а наоборот становилась все сильнее. От лба растекалась по всему телу, которое будто горело заживо — такие возникали ощущения при этом.
В какой-то момент заметила на лице Воина беспокойство и это еще сильнее напугало.
— Что-то не так. Все уже должно было прекратиться, нечисть не могла бы так долго терпеть и предпочла бы уйти.
Из моих глаз снова брызнули слезы и я зло процедила: