Чужая война
Шрифт:
Однако вместо разоблачения или чего-то в этом духе разведчик, кажется, даже немного растерялся. Впрочем, длилось это едва ли мгновение, затем Кейл взял себя в руки.
— Так или иначе это уже не имеет значения. Простите меня, командующий, мне нужно идти. Необходимо уточнить некоторые сведения.
В его взгляде читался холодный, но дерзкий вызов, кричащий: «Я знаю, кто ты, давай, останови меня». Не понимаю, что Кейл задумал, но вариантов у меня просто не было. Либо спровоцировать конфликт с весьма ожидаемым исходом, либо играть в его игру по его же правилам и надеяться,
– Да, хорошо, ступайте.
Кейл Ресс, смерив меня ещё одним странным взглядом своих удивительных, но пугающих глаз, неожиданно учтиво поклонился и, развернувшись на месте, быстро вышел из палатки. Когда его спина исчезла в в дверях, я едва ли не дрожа повалился в ближайшее кресло.
Я нервно покосился на двери, словно ожидая, что сейчас ко мне ворвётся половина армии, желая схватить. Так прошла одна минута, вторая, третья, десятая, но ничего не происходило. Неужели действительно пронесло, и у меня ещё есть шанс? Или я вообще всё неправильно истолковал?
Нервное напряжение на протяжении нескольких последних часов, усталость вкупе с мягким креслом полностью поглотили меня. Я и сам не заметил, как на меня налетел сон.
«Сон не иллюзия»
Впереди возвышалась невероятная спиральная башня, больше похожая на гигантский посох, наполовину воткнутый в землю. На самой его вершине мерцал огромный белый кристалл. Его называли «Саум», что на каком-то древнем, очень мудром и потому забытом языке означало «дар богов».
Это было очень-очень важное место. Рейланд бывал здесь уже не раз. Если точнее — пять раз, из них трижды, причём подряд, он поднимался на башню как победитель, неся с собой скипетр Солнца и щит Луны. Позади остались трудные месяцы напряжённой борьбы, тысячи противников, сейчас хмуро наблюдавших за восхождением снизу, множество преград и лишений. Впереди же была слава, почёт и уважение, а также целая неделя разгульного пьянства.
Рор принёс Ривекроссу победу и тем самым обратил силу артефакта на их сторону. Два года крестьянам не придётся волноваться по поводу урожаев - этого будет с избытком. Цвести будет всё, что может цвести, а плодоносить и того больше.
Сила Саума была так велика, что притчей во языцех стала история о старике, у которого осталась из вещей только сухая палка. С горя воткнув её в землю и отправившись спать, на следующее утро он обнаружил на её месте яблоню. Это было очень и очень странно, ведь если верить легенде, палка у него была из молодой ели.
Вдруг сон задрожал и исчез, как проткнутый мыльный пузырь. Всему виной была моя собственная мысль, которая тонкой иглой, с большим трудом, пробилась ко мне. Она была короткой, но это ничуть не умаляло её важности: «Соревнование».
«Сны несут знания»
Рывком я вскочил на ноги, наконец поняв, что упускал всё время пребывания в этом мире!
Вот откуда взялись эти «солнечные» и «лунные»! Вот почему Рейланд так к ним готовился - для него это что-то вроде спортивного состязания, по значимости на уровне Олимпиады. Да и для остальных тоже.
Не все и не всегда отправлялись сюда добровольно, но вне зависимости от мотива обиженным никто не уходил. Один лишь факт участия уже значил многое.
Для аристократов, очевидно, это был способ показать себя, доказать окружающим, что ты чего-то стоишь. А для многих из них это и вовсе было всей их жизнью.
Для крестьян, ремесленников и прочего большинства, которое аристократией назвать никак не получалось, Игры были богаты способами улучшить своё положение в бренном мире. Солдатам за службу платили звонкой монетой - и не малой, особенно, если ты участвовал на регулярной основе, имел какой-то опыт, своё вооружение и прочее.
Игры полнились историями о том, как вчерашний кузнец-простак, который в ином мире всю жизнь ковал бы гвозди за верную, полную подвигов службу, выбился в офицеры. Звали его Гоа Эльт.
Но и это не было последним открытием. Желая проверить ещё одну свою догадку, я подошёл к оружию на стене. Порывшись в кармане и достав оттуда какой-то листик, мне оставалось только провести им по лезвию, проверяя то на заточенность. Спустя мгновение теперь уже два листка медленно полетели куда-то вниз.
А на моей ладони, которой я смело провёл по лезвию следом, осталась лишь небольшая вмятинка! Ни пореза, ни крови, ни даже царапины! Ощущения были не из приятных — словно от полноценного пореза, да и то это прошло, стоило убрать руку с лезвия. И больше ничего!
От переполнявших меня чувств я снова завалился в кресло, но спать больше не хотелось вообще. То, что мне только что удалось узнать, в корне меняло дело! Если до этого мысли о побеге постоянно витали где-то неподалёку от моей головы, то теперь о них нужно было забыть и желательно как можно быстрее.
Во-первых, побег с Игр для местных, судя по всему, считался чем-то на уровне добровольного каминг-аута, разве что без признаний в педофилии. Во-вторых, передо мной раскинулся дивный мир, к тому же до боли напоминающий песочницу! На Играх, конечно, можно было умереть примерно из-за тех обстоятельств, что и на Земле, но последствия были куда как менее страшными. Не знаю, как вся эта магия работала, но Рейланд, испытывавший её на своей шкуре неоднократно, для себя сравнивал смерть на Играх с послеобеденным сном, только куда более долгим. Просыпался ты, только когда кто-то из противоборствующих сторон активировал Саум, что могло занять и месяц, и полгода. Приятным бонусом к этому шло то, что твоя тушка не лежала неизвестно где всё это время, а просто исчезала спустя некоторое время после «смерти», а пробуждался ты уже аккурат возле башни, где по завершению всегда начиналась гигантская помойка длинною вплоть до месяца. Этакая Вальгалла с причудами.