Шрифт:
ГЛАВА 1. ЗАМЕДЛЕННАЯ ЖИЗНЬ
Мертвец стоял на поляне в джунглях. Там-то на него и наткнулся Фаррис. Покойник, да еще стоящий, это нечто. Как потом выяснилось, человеческое существо оказалось не вполне мертво, но в тот момент впечатление было стопроцентным.
Невысокий смуглолицый человек в белой робе, типичный представитель одного из лаосских племен центральной части Индокитая, стоял: ни за что не держась, а широко открытые глаза не моргая смотрели вперед.
— Но он не может быть мертвым, — воскликнул Фаррис, — мертвые люди не стоят в джунглях. Они вообще не могут, не должны стоять. В джунглях или где-либо еще. Ведь он даже не привязан и должен бы упасть.
Его перебил Пианг, проводник. Этот бойкий маленький лаосец начал терять присущую ему самоуверенность, как только они сбились с тропы. А стоящий в джунглях покойник довершил его деморализацию.
Как только они наткнулись на загадочного мертвеца, Пианг застыл на месте, выпучив глаза. Теперь он дал волю своему испугу.
— Этот человек — хунати! Не трогайте его! Нам нужно уходить отсюда! Мы остановились в плохой части джунглей.
Фаррис не двинулся с места. Он уже давно охотился в юго-восточной Азии и с определенной долей скептицизма относился к предрассудкам местных жителей. Но с другой стороны, он чувствовал некоторую растерянность.
— Если этот человек и не мертв, то выглядит он плохо. Ему наверняка нужна помощь, — заявил он.
— Нет, нет, — настаивал Пианг. — Он хунати, давайте быстрее уходить отсюда.
Белый от страха Пианг постоянно озирался вокруг себя. Они находились на низком плато, где росли деревья, свойственные скорее климату с чередующимися сезонными дождями, чем заливаемым непрекращающимися ливнями джунглям. Фикусы были здесь не такими густыми, и среди них можно было увидеть верхушки далеких гигантских смоковниц, возвышавшихся словно скалы в безмолвном лунном свете.
Неестественная тишина окружила путешественников. Они с трудом различали голоса птиц и крики обезьян где-то вдали, а рев тигра донесся аж из предгорий. Но здесь, на плато, было удивительно тихо.
Фаррис подошел к неподвижному аборигену и осторожно прикоснулся к его смуглому запястью. Сначала он не почувствовал пульса, затем уловил слабое биение.
— Один удар в две минуты, — пробормотал Фаррис. — Как, черт возьми, он может жить?
Он посмотрел на голую грудь мужчины. Она вздымалась, но так медленно, что глаз с трудом улавливал движение. Несколько минут она оставалась слегка выпуклой, затем так же медленно опускалась.
Фаррис достал карманный фонарик и посветил в глаза аборигену.
Сначала не было никакой реакции на свет. Затем очень медленно веки начали опускаться и полностью закрылись. А потом опять раскрылись.
— Он
Затем он заметил то, что заставило его содрогнуться. Зрачок аборигена начал медленно поворачиваться в его сторону. А его поднятая нога оказалась теперь немного выше.
Как будто он шел, но в сотни раз медленнее, чем нормальный человек.
Все это было необъяснимо. Затем произошла еще более странная вещь. Раздался звук треснувшей ветки.
У Пианга от страха перехватило дыхание, и единственное, что он смог сделать, это махнуть рукой в сторону. Фаррис посмотрел в том направлении.
На поляне находился еще один абориген, замерший в сотне футов в стороне. Он тоже не двигался. Но его тело было наклонено вперед в позе бегуна, который внезапно застыл на месте. Ветка треснула именно под его ногой.
— Они поклоняются великим Изменениям! — шепотом произнес Пианг. — Мы не должны мешать.
Фаррис был согласен с этим. За долгое время пребывания в Азии он успел получить некоторое представление о кое-каких местных культах и меньше всего хотел вмешиваться в религиозные таинства.
Его делом была охота. А эти странные живые мертвецы, независимо от того, под действием какого наркотика они находились, были в безопасности, особенно если другие рядом.
— Мы пойдем дальше, — сказал Фаррис.
Пианг поспешно направился к краю плато. От страха он проламывался через заросли, как преследуемый волками олень, пока они наконец-то не вышли на потерянную тропинку.
— Вот тропа, которая ведет к правительственной станции, — сказал он с большим облегчением. — Мы, должно быть, потеряли ее у ущелья. Я не так много раз заходил в эту часть Лаоса.
Фаррис спросил:
— Пианг, что такое хунати? И поклонение Изменению… Что ты имел в виду?
После странной встречи в джунглях проводник стал менее говорливым, чем в первые дни путешествия.
— Это религиозный культ, — скупо ответил он.
Затем добавил немного надменно:
— Аборигены очень невежественны. Они не посещали школы в миссии, как я.
— Чему они поклоняются? — спросил Фаррис. — Ты употребил слово — великим?
Пианг пожал плечами и соврал:
— Я не знаю. Говорят, что в этих лесах есть люди, которые могут стать хунати. А как это происходит, я не знаю.
Всю дорогу Фаррис размышлял об услышанном от проводника, а еще больше об увиденном. Что-то странное было в этих людях. В их похожести на мертвецов. Это не была полная неподвижность, скорее замедленное движение.