Чужая земля

Афанасьев Александр

— А… где мы?

Сержант огляделся. Невысокое, сложенное из бетонных плит здание, окружено забором — не забором даже, а глиняным дувалом, высоким, выше человеческого роста. В углу — ворота, выкрашенные в зеленый цвет, закрытые и похоже — закрытые на массивную стальную балку-щеколду. Острый шпиль минарета справа, за забором врезается в бледно-голубое, раскаленное небо.

— Похоже, что в Ираке. Тикрит, Дияла или еще где похуже. Держи двери под прицелом. Стреляй, если кто полезет. Любой, кто с оружием — враг, за исключением тех, кто в нашей форме. Бородатых — вали без окрика.

— Понял.

Сменил магазин — поставил на сорок патронов, которыми в последнее

время многие пользовались, стопатронный у него был только один. Пошел — аккуратно, приставным шагом обрезая углы… если кто и есть, то этот кто-то опытный боец, он не полез на рожон, а затаился, оценивая обстановку — и козырнет в последний момент. У него тоже козырей немало… но он играет на чужом поле, а ублюдок, если он есть — на своем…

За углом не было никого…

Протяжный зов азанчи, раздавшийся совсем неподалеку, был неожиданным и громким, отчего он чуть не подпрыгнул на месте. Мать их… да что же это такое…

Аллаху акбару, Аллаху акбару, Аллаху акбару, Аллаху акбару Ашхаду аль ля иляха илля-л-Лаху, Ашхаду аль ля иляха илля-л-Лаху

Чертовы бородатые. Это арабский язык, арабское, довольно четкое произношение… точно, Ирак…

Пошел дальше. Оказалось, что здание стоит, в одном месте едва не наваливаясь на дувал, что-то вроде склада с большой площадкой впереди, как бы для торговли. И тоже — никого…

Осторожно продвинулся дальше — и обмер. В бетонной плите небольшая дверца — видимо, запасная — настежь! Сунулся внутрь, его ослепило темнотой — так бывает, когда с очень яркого света входишь в темное помещение.

В машине — никого. В ангаре — никого. Он метнулся назад, на дувале увидел следы — кто-то подпрыгнул — потом царапал ботинками, пытаясь подняться изо всех сил…

Но поднялся.

— Ушел гад… — вслух сказал сержант двадцать второго полка САС Тимоти Гибсон.

В раскаленном воздухе — переливами плыли азаны… как тогда…

Времени совсем нет.

Он выбежал наружу, Чамберс добросовестно держал дверь под прицелом.

— Когда ты последний раз видел профессора?

— Он в машине…

— Он ушел, мать твою!

— Что?!

— То! Надо делать ноги отсюда, пока не нагрянула толпа муджиков. Времени совсем нет. Давай, тащи этого!

Убитых боевиков было шестеро. Один пожилой — остальные совсем молодые, не старше двадцати пяти. У троих — на голове черные ленты, повязки на волосы, на них белым — шахада, Ла Иллахи илла Ллаху Мухаммед расуль Аллах. Нет Бога кроме Аллаха и Мухаммед пророк Его. К гадалке не ходи — смертники. Один рыжий, настоящий рыжий, не выкрашенный хной как шиит — а рыжий от природы, молодой, с короткой бородой. Скорее всего — чеченец.

Пять автоматов, у двоих с подствольными гранатометами. Два румынских, два болгарских, совсем новых, и старый, советский, аж семьдесят девятого года выпуска, но под советский 5,45 и с длинным, длиннее обычного раза в полтора магазином. Еще и цевье с рукояткой — из дерева, а не из пластика, очень удобно. Снайперская винтовка — похожая на иракскую «Аль-Кадиссию», но другая — на вид новенькая и довольно ухоженная — может, просто угробить не успели. Разгрузки, набитые «во все дыры» — рожки, гранаты — разгрузки китайские, но новые совсем. Три пистолета, два пакистанских и американская табельная Беретта, возможно, что снятая с трупа убитого американского военнослужащего. Немного еды — лепешки, сушеное мясо. Вода — у каждого по большой фляжке. В карманах — монеты, какие-то карты похожие на пластиковые, патроны россыпью, пистолетные — все это собрали в мешок и с собой — потом разбираться…

Сержант наскоро сорвал с трупов разгрузки, заодно и ботинки, в таких местах это большая ценность, а ботинки хорошие, покидал все это в машину. Живем… если в машине у них было только оружие без боеприпасов и в консервационной смазке — то сейчас у них вдобавок к его автомату и пистолету Чамберса — шесть АК с боезапасом, три пистолета, гранаты…

Сержант вернулся в здание, увидел какой-то пульт желтого цвета, поднял голову вверх — и увидел большой, массивный таль прямо у самой крыши ангара. И ему пришла в голову гениальная мысль.

— Чамберс! Держи дверь! Целься в дверь!

У него был выбор между двумя машинами. Один — русский КамАЗ, он видел такой в Афганистане, в нем топливо. Другой — Мерседес, довольно старый, возможно германский, возможно — монгольский. Оба с длинными кузовами и трехосные, но в Мерседесе прямо в кузове, впереди установлена турель с пулеметом. Это и решило выбор…

Он сунулся в кабину — ключи на месте, пыльно, грязно и коробка — стик [50] , но это ничего, он такие машины умеет водить — учили в Польше на курсах по выживанию НАТО. Повернул ключ, двигатель почихал и схватился… живем… Развернув машину, он подогнал ее задом прямо к ангару… Явно — вот эта вот телега и предназначена для того, чтобы ее поднимать талем и прямо весь груз, который на ней — грузить в длинный кузов машины. Непонятно, что это за хрень такая — но что бы ни было впереди, крупнокалиберный пулемет будет явно не лишним.

50

То есть ручная, не автомат.

Выскочил из кабины, прикинул — не справится.

— Чамберс! Давай, ко мне! Поможешь!

Постоянно выходя из ангара и оглядываясь на ворота, они зацепили тележку с их Дискавери тросами, дальше сержант взялся за пульт управления талем. Ничего сложного, хотя надписи около кнопок на арабском. Таль был пятитонный, не меньше, Диско, который сейчас с грузом весил тонны три — поднял легко и непринужденно. Потом сержант аккуратно подал грузовик назад, Чамберс руководил этим процессом, размахивая руками. Наконец последнее и самое опасное. Они опустили платформу в кузов грузовика, сержант слазил в кузов и сумел подать Диско вперед, так что он передними колесами съехал с платформы в сам кузов. Потом — они подложили нашедшиеся тут кирпичи под передние колеса, чтобы машина не двигалась, отцепили передние стропы и подали Мерседес вперед, очень медленно. Диско сначала потащило назад — но потом он все-таки съехал с платформы и оказался стоящим в кузове всеми четырьмя колесами. Вот так то и лучше, только колеса осталось заблокировать…

Никто не появился и сержант уже понял, почему. Профессор здесь — такой же чужой, он знает урду, но вряд ли знает арабский, тем более что иракские диалекты. Ему самому — придется прятаться, пока он не доберется до явки Аль-Каиды или кого там, или пока его не задержит патруль — иракской полиции, шиитской милиции Ас-Садра, исламской милиции аль-Малики, американский или какой там… в этой чертовой стране полно патрулей. А если он начнет привлекать внимание на улице, то его, достаточно цивильно выглядящего, просто украдут. Так что время у них есть… по крайней мере до тех пор, пока дружки этих бородатых не спохватятся…