Чужая жизнь

Шмаев Валерий

А это что? Металлическая коробка в тряпицу завёрнутая. Что здесь? Я даже хмыкнул непроизвольно. Медицина! Два бинта смотанных в большие рулоны, склянка — с йодом, наверное, и два шприца. Шприцы — да-а! Стеклянные, большие, штоки металлические, иголки со стержень от шариковой ручки толщиной.

Я тут же вспомнил кинокомедию «Кавказская пленница». Вот таким шприцом Моргунова тогда кололи. Конечно, поменьше чутка, но ненамного. Иголки тоже металлические — такой иголкой при желании зарезать можно. Если знать, куда её засунуть. Берём! В кулацком хозяйстве всё понадобится. Я в глубине своей души тоже вроде как медик.

Да ладно! Так не бывает, что бы у

пехоты и «винтарь» сохранился и сидор, и подсумки, а у двоих "погранцов" штык на двоих. Я вообще где? «Трёхлинейка» без штыка, хотя и так оглобля нехилая. Всё собрал в сидор и подсумки тоже, может, на что пригодятся. С водки не развезло, согрело чуть-чуть, но, это я знаю, ненадолго, надо двигаться. Уже посветлело, двинулся вдоль берега на полусогнутых, сторожась даже собственного дыхания, метров пятьдесят до поворота.

Здесь в озеро это, впадает неширокая река, быстрая, как и все местные реки. Прибрежная полоса широкая, метров пятьдесят до леса. Тут те, кто нас прикрывал, и приняли бой. Лейтенант с перебитыми и перебинтованными голенями и раздолбанным близким разрывом пулемётом Дегтярёва, четверо пехотинцев и ещё трое пограничников, у всех винтовки. Были.

Произошло это, наверное, вчера вечером или ближе к ночи. Дальше у дороги стоянка, пара машин и часовой рядом с ними маячит. Одно радует туман и меня прикрывает, и трупы на берегу. Часового случайно разглядел, по сигарете.

Вот, беспечные мрази! Не война для них. Как на прогулке прибили десяток человек, и спать завалились. Оружие, впрочем, с убитых собрали и в кучу под деревья свалили. Здесь же три сидора обнаружились и не пустые. Я как хомяк все три прибрал и винтарь мокрый сменил на более-менее целый. Документов у лейтенанта нет, а наган есть, но не в кобуре, кобура пуста, а за поясом на животе, тоже странность и патронов четыре штуки. Лейтенанта перевернуть всё же пришлось — документы искал.

По берегу прошёлся сторожко, в подсумке у одного пограничника пара обойм оказалась, нож складной, да кобуру с лейтенанта срезал. Документов ни у кого не было, карманы вывернуты, а где и с мясом выдраны. До нас лениво идти было что ли? Или на утро оставили? Крайний к лесу пехотинец порадовал пехотной лопаткой.

Встроиться никак не могу. Окружающая действительность воспринимается мозгом отдельными обрывками как в старой покрашенной ленте черно-белого кино. Туман прибрежный песок прикрывает клочками. Развороченное лицо лейтенанта с выбитыми, вырвавшейся на волю пулей, передними зубами. Лежащий на спине пехотинец с двумя ранениями в живот и третьим в грудь. Видимо добили раненого — входное в грудь опалённое. Натёкшая под пехотинцем кровь. Много. Свернулась уже. Двое неуловимо похожих друг на друга пограничников с порванными автоматными очередями телами. Запёкшаяся кровь на щеке одного из них. У второго перевязано правое бедро. Прямо поверх штанов. Ранение свежее — кровь проступила поверх повязки и так запеклась. Лежат совсем рядом. Братья? Или это смерть так сгладила молодые безусые лица?

И тут же чуть переведя взгляд стремительная полноводная речка, весело несущая свою воду мимо разыгравшейся недавно трагедии. Тёмная полоска леса вдали и плеск крупной рыбы, ударивший по натянутым как струна нервам и вернувший меня в действительность лучше ведра воды на голову.

Так и ушёл, обратно вдоль леса, на дрожащих полусогнутых ногах. И прибарахлился, и чуть не обгадился, и в себя пришёл. По крайней мере, понятно, где моё оружие, я походу свой «дегтярь» лейтенанту оставил, но это всё лирика — не помню ни черта. Ясно стало, и как ребят положили, и как нам прилетело.

Пока лейтенант оборону на берегу изображал, по лесу с десяток немцев подошли и в упор как салабонов. Ну и нам троим в спину. Умелые сволочи. Что, впрочем, не удивительно. Передовые немецкие части два года уже воюют, а финны и того более.

Рассвело уже, валить надо отсюда, пока не началось. Жизнь с чистого листа начинается, а долгов уже полный сидор: и мужиков не похоронил, и от немцев бегаю как щен, и не первый день похоже.

Уходил в лес перпендикулярно озеру. Сначала в небольшую горку вперся как лось. На холке дорога лесная обнаружилась, так — две колеи еле заметные. Лес прозрачный, сосны, брусника, черника, и не остановишься нигде, метров на четыреста всё видно. Налево немцы и река, направо озеро и лес, решил, прямо забирая наискось левее, там вроде ёлки виднеются. Только поглубже в лес забраться и дорогу из вида не упускать, а то у меня ни компаса, ни карты, ни мозгов пока. Соображалка только работает. На инстинктах.

Наконец-то на еловый выворотень наткнулся. Здоровый. Ствол в два охвата, ну и ямище будь здоров. Раздербанил сидора. Гимнастёрка сухая и портянки, патроны и перевязочные пакеты, сухари, опять фляжка-водка, картошка и лук, спички с кисетами, патроны, опять портянки. Третий порадовал окончательно пара гранат «лимонок». Запалы отдельно в портянку замотаны.

Насколько смог шустро переобулся и перемотал портянки, а то собью ноги и привет родителям. С забитыми ногами далеко не побегаешь. Не дай бог проснутся эти уроды не вовремя, и обнаружат, что один покойник сделал ноги. Загонят они меня, к какому-нибудь болоту, а я к болотам никакого отношения не имею — боюсь я их до детской икоты.

Слегонца почистил небольшую луковицу, отрезал ломоть хлеба и по скоренькому пожевал, накатив ещё грамм семьдесят водяры. Луковицу так и грыз как яблоко, даже не порезал. Но это у меня с детства. Тоже дедова школа. Он у меня самым краем кусок войны зацепил. Да и после войны ему, как и всей стране в целом, несладко пришлось. Так что некоторые его привычки и мне передались. Ком в горле провалился внутрь после очередного глотка водки. Хоть какая-то польза от неё, заодно и согрелся окончательно.

Всё своё нежданное хозяйство смёл в один сидор, запалы в гранаты вкрутил, кобуру на ремень прицепил, сидор на спину и «алга». Впрочем, «алга» продолжалась недолго. Просёлочная дорога, сильно наезженная и мало изменившаяся со вчерашнего дня, обнаружилась метрах в восьмистах.

Тихо. Что здесь обычное дело. Только комарьё звенит, и мошка обнаружилась. Хорошо пока немного. В обе стороны никого, но слева стоянка у немцев, а чуть дальше мост через речку. Так что я у дороги притормозил ненадолго и на ту сторону перебрался, а вот с той стороны, с небольшого пригорка немцев я и увидел.

Не немцы, это, наверное, а финны, что для меня песец полный. Они же местные, всё здесь в округе знают. Я лопушок городской по сравнению с ними и знания мои в этом сосновом лесу ни хрена мне не помогут. Нет, я, конечно, рыбак и лес вижу не впервые, но умения несопоставимы. Часть действительно сваливает, собирается, по крайней мере. Около машин какая-то суета нездоровая, но мне от этого не легче, у моста явно кто-то останется и стопудово не с пустыми руками.

Мосты здесь основательные, построенные на века из строевого леса. Это я за прошлые дни нормально разглядел. Нет, нападать на стоянку в три грузовика и в сотню рыл я, конечно, не собирался. Дурных нема, я вам не «рэмба» какая.