Чужая жизнь
Шрифт:
Я скорчился за одним из высоких металлических шкафов, взяв пистолет-пулемет на изготовку.
— Апостол на десять часов! — выяснив, что с подобной терминологией я знаком, Кусанаги тут же решила это проверить. — Три метра!
Выскочить из-за укрытия, вскинуть «АУГ» к плечу, непроизвольно приникнуть к полуторакратному прицелу, вмонтированному в рукоятку для переноски. «Апостол» оказался обычной ростовой мишенью, с замазанной алой краской серединой, обозначающей его ядро.
Бах. Бах. Бах. Я быстро вогнал три девятимиллиметровых патрона в «ядро» «Апостола», и тут же прогремел нехилый взрыв, разметавший картонную мишень в клочья. Если после стрельбы из автомата у меня в ушах просто звенело, то теперь я самым натуральным образом оглох на левое ухо.
— Етить твою налево! — выразил я свое возмущение, прячась за ближайшее «здание». Как же здорово, что у меня на глазах защитные очки, а я-то, глупец, всегда считал их простой блажью и выпендрежем богатеньких натовских вояк… Ан нет! Но ведь как же, зараза, мешается этот проклятый кабель — просто не представляю, как я таким образом буду воевать в «сарке»…
Я огляделся по сторонам, взглядом нашел высокую наблюдательную вышку, покрытую броневыми листами. Сквозь узкую смотровую щель в лучах рассеянного света поблескивали окуляры наблюдательных приборов, через которые Ли и Кусанаги приглядывали за мной.
— Мэнэми, какого хрена вы там делаете? — проорал я в небольшой кругляш микрофона, закрепленного на воротнике камуфляжной куртки. — Вы там что, совсем охренели?!
— Спокойно, боец! — прохихикали на том конце «провода». — Тебя же предупреждали о том, что тренировки максимально приближены к боевым? Так что знай — на каждом «Апостоле» в области «ядра» закреплен небольшой взрывпакет.
— А без этого что, никак?!
— Привыкай к боевым будням, салага… — ехидно заметила Мэнэми. — Меня в свое время еще не так гоняли — сержант у нас был просто зверюга. Денег на наше обучение не жалели, так что он постоянно устраивал нам учения со стрельбой боевыми патронами из пулеметов над нашими головами… Апостол на шесть часов!!! Шесть метров!!!
— Да что ты говоришь… — процедил я, быстро поворачиваясь на 180 градусов и ловя в прицел возникшую словно бы из ниоткуда фигуру.
Бах! С первого же выстрела! И еще одна мишень разнесена на куски, а звона у меня в ушах добавилось…
Чую, сегодня меня ждет очень занятный и активный день…
Со стороны я наверняка смотрелся как самый заправский маньяк — взлохмаченные волосы, льющийся пот, совершенно стеклянные глаза и пластиковый меч в руках. Которым я с остервенением колотил по манекену, повторяя как заведенный:
— Корпус, шея, плечо, голова, корпус, бедро…
Уже изрядно затуманенный мозг выдавал цели для атаки в совершенно произвольном порядке, чем обеспечивал разнообразие в ударах. До боли в стертых в кровь руках я молотил по манекену со всей дури, пытаясь вложить в удары всю свою усталость и задолбанность за последние несколько дней. Мало того что меня все так же продолжали гонять по общей физической подготовке и заставляли постоянно заучивать карту Фортресс-3, так теперь еще и на полигоне из меня весь дух выбивали. Уже второй день после него я приходил грязный, усталый, злой и до костей пропахший порохом и гарью. В школе от меня теперь самым натуральным образом шарахались, даже такие проверенные люди, как Айку, Тодо и Хираки, что уж говорить об остальных. Поцарапанная рожа, обломанные ногти и совершенно ошалевший взгляд — набор просто убойный. «Коктейль Молотова», блин…
А еще этот меч! Нет, казалось бы, самое трудное в обращении с ним — это удары, стойки и прочее… Но нет же! Даже простое его ношение оказалось занятием хоть и не слишком тяжелым, но зело муторным — то, что к твоему поясу прицеплена увесистая фиговина, довольно неудобно… А я же с ним теперь везде таскаюсь — в КРАФТ, в школе, дома, и снимаю только на спецзанятиях (типа беготни и стрельбы на полигоне) или на время сна, да и то в этом случае постоянно держу его под рукой. Со стороны глянуть — ну, чисто маньяк! Спит, а у самого под рукой меч и заряженный пистолет, того гляди ворвешься к такому, а он в тебя всю обойму, а потом еще и мечом, мечом…
Мечом, мечом. По манекену. Удар за ударом. Шея, корпус, плечо… Хорошо еще, что волдыри на руках начали заживать, причем довольно быстро — пичкают меня чем-то, что ли? Да нет, вряд ли… Хотя, я же в нашей столовой-то перекусываю, так что все может быть…
Из-за всей этой усталости даже с Рин некогда нормально позаниматься — приходится заставлять ее самой понемногу изучать материал, время от времени проясняя непонятные моменты и проверяя общие результаты. Вот и сегодня она сидела и со своим всегдашним равнодушно-отстраненным лицом изучала краткий справочник по холодному оружию. Ничуть не смущаясь того, что в такт моему безумному настрою в колонках грохотала жесткая и сильная мелодия «Scars of Sorrow» группы «Graveworm», густо сдобренная визгливыми воплями и лающими рыками. Самое то, если нужно кого-нибудь втаптывать в прах, рубить или убивать, — снос крыши должен был строго упорядочен и поддержан извне…
Не прекращая наносить удары по несчастному манекену, я начал бормотать себе под нос слова припева, как их всегда воспринимало мое ухо:
— Балтика три… A prisoner of hate… Балтика… There’s no escape…
Вообще-то, там, конечно же, пелось (гм…) совсем другое, но, хоть режьте меня, на слух это звучало именно так, и поэтому я пел (гм!):
Bound in a dream A prisoner of hate. Bound in hell — There’s no escapе.— …тише!
Хм?! Я повернул голову и увидел смотрящую на меня из-за приоткрытой двери и чем-то крайне недовольную Кусанаги. Неожиданно выражение ее лица изменилось, командир исчезла из поля моего зрения, дверь захлопнулась.
— Мэнэми, ты что-то хотела? — запоздало поинтересовался я.
В ответ — тишина. Ну и ладно…
Я недоуменно пожал плечами и вновь приступил к отработке ударов на манекене.
— Синтаро… — вновь послышался голос Кусанаги, но на этот раз на несколько тонов ниже.
— А? — невнятно промычал я, продолжая наносить удары. Голова, бедро, корпус…
— Синтаро, мы же, кажется, договаривались?!
— Да, конечно, товарищ капитан… — пробормотал я себе под нос, не оборачиваясь. — Вот сейчас закончу тренировку и приготовлю чего-нибудь нам пожрать…
— Проклятье, да я ведь не об этом! Сделай эту свою хре… гм, музыку потише!
— Что, Мэнэми? — я повернулся к ней. — Извини, я после полевых занятий фигово слышу…