Чужая звезда Бетельгейзе
Шрифт:
– Грэм, – прошептал он, – ты спишь?
– Нет.
– Можно спросить?
– Ну?
– Каково это быть инопланетянином?
– Ты для меня тоже инопланетянин.
– Понял, – вздохнул Артём. – А ты правда демон?
– Правда.
– А как это?
– Сложно объяснить.
– А в двух словах? Ну, самое основное.
– Ты теряешь всех, кого любишь.
– У нас для этого не обязательно быть демоном, у нас каждый теряет рано или поздно тех, кого любит. У нас вообще жизнь странная, не поймешь, каким пальцем деланная, да и у вас, наверное, тоже, все-таки в одном небе крутимся. Ладно, давай спать, завтра новый день, пусть он будет хорошим.
– Пусть, – эхом прозвучал голос Грэма.
Он вглядывался в сумерки, из которых медленно проступали очертания вещей и предметов, вдыхал аромат цветов в вазе, а перед глазами стояло лицо Апреля. Грэм ничего не чувствовал по отношению к нему, кроме острой, пронзительной жалости.
На первом этаже дома располагался большой зал с длинным столом и рядами мягких стульев – это место специально было оборудовано для собраний. Приехало пятьдесят человек.
– Ну, вроде бы все в сборе, – Закон оглядел собравшихся.
Все лица были свежими, глаза ясными, не взирая на слишком ранний час.
– Я попросил вас всех собраться вот по какому поводу, – Дмитрий Яковлевич сел во главе стола, – не знаю, откуда, но объявился в городе человек, называющий себя демоном. Когда я попросил его доказать это, он порезал себе руку, продемонстрировал мгновенное заживление пореза. И у него синяя кровь.
Собрание молчало, все смотрели на Дмитрия Яковлевича.
– Я не знаю, кто он такой и откуда взялся, но если он и вправду демон, то совсем не такой, как мы. Обладает он большой силой, это без сомнения, но на что он еще способен и насколько опасен – не могу предположить. Называет себя Надиром, настоящее имя не назвал, с ним мальчик, водитель и собака. Пока что я определил их в нашу квартиру на Старом Арбате, потом пообещал переселить в дом. Переселить-то переселю, а вот что дальше? Если он войдет в сообщество, непременно захочет ознакомиться с делами, и хочу задать вам вопрос: нам это нужно? У нас отлаженная система, любое вмешательство такой силы может сбить весь ритм, или я не прав?
– Далеко отсюда до «Олимпийской-деревни»?
– Далеко.
– Впрочем, это не важно, поехали.
– Прямо сейчас?
– Да.
Лешка спал в зале на диване, рядом на пол разлегся Барк. Когда Апрель появился на пороге, пес поднял голову.
– Леша.
– А? – паренек подпрыгнул, моргая спросонок.
– Мы сейчас уедем, вернемся, скорее всего, к утру, ты отсюда никуда не выходи, жди нас, понял?
– Да. А с собакой не выходить на прогулку?
– Мы вернемся, пойдешь с Олегом, понял?
– Да.
– А теперь спи.
Выйдя из квартиры, Апрель захлопнул дверь и быстро сбежал вниз по лестнице.
– А зачем нам в «Олимпийскую-деревню»? – догнал его Олег.
– Прекрати задавать вопросы.
Собрание совещалось долго и пришло к выводу, что перво-наперво пришельца следует узнать получше, выяснить его сильные и слабые стороны, после сделать вывод, как себя с ним вести.
– Возможно, его и следует ввести в курс дел, – подал голос пожилой господин с седой, голубоватой шевелюрой. – Хотя, если он не такой, как мы…
– Он вообще не такой, как мы, совершенно. Я его видел, я с ним общался и со всей ответственностью могу заявить, его появление в наших кругах может привести к крушению всей системы и переделу власти. Еще раз спрашиваю: нам это надо?
Пустые дороги, сонные дома… они быстро добрались до «Олимпийской-деревни».
Не доезжая до дома Артёма, Апрель приказал остановить. Выйдя из машины, он растворился в сумерках, насквозь пропитанных запахом сиреневых кустов. Взглядом он отыскал нужные окна и, оттолкнувшись от земли, легко взмыл в воздух. Поднявшись к седьмому этажу, он бесшумно опустился на балкон и посмотрел в окно. В серо-голубом рассветном мареве предметы казались гладкими, без острых углов. Апрель смотрел на Титруса, спящего на кровати, на Грэма, разместившегося на полу, на Артема, раскидавшего во сне руки… Затем так же незаметно покинул балкон, спустился вниз и пошел к машине.
– Домой, – сухо отрезал он, захлопывая дверь.
Проснувшись, Грэм не сразу понял, где находится. В окна лился прозрачный солнечный свет, майское утро было совсем по-летнему живым и ярким.
– Доброе утро, господа и дамы, – зевнув, потянулся Артём. – Как спалось?
– Очень хорошо, – сказал неправду Титрус, он смог заснуть только под утро.
– Нормально, – Грэм поднялся на ноги и принялся разминаться. – А где здесь можно совершить омовение?
– Омовение? – призадумался Артём. – Пожалуй, в ванной. Надеюсь, на вас не надо, юноша, поливать благовониями и делать массаж ступней?
Грэм молча посмотрел на него, взгляд его был тяжелым.
– Я шучу, – вздохнул Артём, – вы не понимаете шуток? У вас отсутствует чувство юмора?
– В данный момент отсутствует.
– Ладно, – вздохнул Артём, – идем, покажу, как все работает.
Пока он знакомил Грэма с сантехникой, Титрус успел одеться и причесаться. Он так нервничал, что решил обойтись без омовения и ограничиться лишь споласкиванием лица и рук. Он всю ночь пролежал, глядя в потолок и мысленно разговаривая с Апрелем. Он не укорял и не обвинял его, просто спрашивал раз за разом, почему он так поступил с Грэмом? Ведь юноша любил и уважал своего наставника, а он толкнул Грэма на противный его душе поступок…
– Отец, король закончил, ты в ванную идешь?
– Да, да, – рассеянно кивнул Титрус, – иду.
Домой они вернулись в начале седьмого утра. Лешка крепко спал. Апрель прикрыл дверь в зал и прошел на кухню. Как обращаться со всей этой техникой он не знал и вникать не хотел. Чувства голода не было, хотелось лишь кофейного аромата. Олег сварил кофе, он взял чашку и вышел на балкон. Прохладный рассветный воздух, сливаясь с кофейным запахом, приятно щекотал ноздри. Апрель глубоко вдыхал этот бальзам, чувствуя, как светлеет в голове, как ровнее бьется сердце. Он уже принял решение. Оставив чашечку на перилах, он вернулся в квартиру, прошел в спальню, присел на край кровати, снял трубку телефонного аппарата, стоявшего на тумбочке и набрал номер Славы.
Артём пожарил огромную яичницу с колбасой и поставил сковороду в центр стола на разделочную доску.
– Прошу, любезные, угощайтесь. Не бойтесь, это вкусно.
Нарезав яичницу широкими ломтями, он разложил ее по тарелкам и выдал уважаемым по куску хлеба, вилке и чашке чая.
– Приятного аппетита. Если не понравится, прошу на пол не плеваться.
Но гости плеваться не стали, они аккуратно ели, неловко тыча вилками в тарелки с серьезными лицами.
– Мне сегодня надо к одному человечку съездить по поводу работы, – сказал Артём, – хотите со мной? Посмотрите город.