Чужая. Будешь моей
Шрифт:
— Что у меня… у меня…
Не могу выговорить. Просто не получается. Родители всегда говорили, что я — это последняя буква в алфавите, что нельзя хвастаться, что про себя говорят только выскочки. А умницы и красавицы ведут себя скромно и никогда не думают о себе.
Вот и сейчас я думаю не о себе, а о массирующих движениях его ладони, которая продвигается всё ближе к кружеву трусиков.
И если промолчу, он действительно возьмёт меня в этом лифте. А я не хочу! Не желаю снова быть чьей-то игрушкой,
А как потом собираться из осколков мне?
— У меня красивая грудь, — наконец, выдавливаю из себя.
Мне тяжело дышать, грудная клетка ходит ходуном. Пальцы добела сжимаются на поручне, а мышцы трясутся крупной дрожью.
Зачем? Для чего он издевается? Знает ведь, что по сравнению с ним я букашка. Ему ничего не стоит взять меня не спрашивая. Но Тигр раз за разом предоставляет мне выбор. Пусть идиотский, но выбор.
— Жаль, — вторя моим мыслям, усмехается он.
А я оказываюсь свободна от его рук, его усмешки и аромата, который въелся в меня намертво.
И за те жалкие пару секунд, что лифту требуются для возвращения в привычный режим работы, я даже успеваю привести себя в порядок. Относительно, конечно, потому что ни возбуждённый взгляд, ни в целом испуганный вид никаким порядком не скроешь.
Зато юбка на месте, и пиджак больше не оголяет половину меня.
— Запомни это, красивая. У тебя действительно охуенная грудь.
И с этим напутствием Тигр выходит из лифта.
Глава 11
Я обтекаю. Это грубое, но единственное слово, которое идеально подходит ситуации.
Никаких умных мыслей, одно бесконечное понимание, что я попала.
— Всё окей? — вздрагиваю от вопроса.
И надо бы выйти из лифта, но мой мозг в полном ауте. Он пытается прийти хоть к какому-то выводу, кроме того, что спать с Тигром мне нельзя. И не приходит. Но в одном мы с мозгом солидарны — наглый, самоуверенный и опасный хищник возьмёт не столько моё тело, сколько душу.
А этого допустить никак нельзя.
— Эй, милаха, — голос становится обеспокоенным.
А я встречаюсь взглядом с его обладателем.
Высокий, мощный, но не настолько как Тигр, и очень обаятельный парень стоит, привалившись к проёму лифта и не даёт дверям закрыться. У парня светлые вихрастые волосы, яркие голубые глаза и ямочки на щеках, когда он улыбается. А кажется, что улыбается он всё время.
И невозможно не улыбнуться в ответ.
— У меня имя есть, — хрипло повторяю второй раз за час.
Откашливаюсь. Только до конца взять себя в руки всё равно не могу.
Тигр играет роль триггера, которого ещё не было в моей жизни. Он провоцирует, вызывает самое плохое во мне, проверяет ежесекундно.
— Какая строгая, — расплывается в улыбке парень и протягивает мне руку. — Что, милахой совсем нельзя?
Боже, сегодня мне прилетают комплимент за комплиментом. Ведь ни разу в жизни меня не называли милой и всего пару раз красивой. Только за приятные словами я чувствую просто огромный подвох.
— Ирбис! — рык из-за его спины. — Руки убрал. Это моя добыча.
— Ты не Тигр, ты долбанный Шерхан, подполковник, — ни капли не смутившись, фыркает Ирбис. — Не бойся, милаха, солдат ребёнка не обидит.
Но руку убирает. Вместо этого встаёт поперёк лифтового проёма и жестом предлагает проходить.
А мои надежды испариться, пока Тигр занят, окончательно тают под дружелюбным взглядом Ирбиса.
И это тот парень, который якобы увлекается эскортом? Да от одной такой улыбки все девицы в радиусе километра должны падать штабелями. Просто за шанс угодить в объятия явного бабника и без всяких денег.
Меня Ирбис тоже впечатляет, но с Тигром ему не сравниться. Да и чувствуется во внешности тренированного рубахи-парня подвох. Не знаю почему, но что-то с ним явно не так. Хотя по белой футболке, обтянувшей накачанный торс и мощные бицепцы, тёмных джинсах и белых кедах так и не скажешь.
— Спасибо, — наконец, отзываюсь я.
И очень осторожно прохожу мимо, чтобы не коснуться Ирбиса даже полой пиджака.
Его взгляд закономерно зависает на обнажившемся крае белья, но ненадолго. Каких-то несколько коротких мгновений, и Ирбис снова смотрит мне в глаза.
— Олеся.
Я настороженно останавливаюсь посередине современной приёмной. Она правильной квадратной формы, с новомодным пластиковым столом со стороны панорамного окна. Никаких стеллажей и шкафов здесь нет. Есть диван, даже со стороны видно, что удобный. Есть пара кресел у стола, видимо, секретаря. Есть дверь в самом углу приёмной — её практически не видно, настолько она сливается со стеной.
Но, пожалуй, главное отличие приёмной от остального “Беркута” в том, что и она, и находящаяся здесь мебель выполнены в белых тонах. Только какие-то интересные кусты с широкими листьями по углам нарушают эту стерильную гармонию.
Впрочем, редкие золотые разводы находятся и здесь — на плитке пола и материале дверей.
— Ирбис.
Он останавливается в шаге от меня. Склонив голову набок и засунув руки в карманы, с интересом рассматривает. Взгляд Ирбиса ощущается как щуп, но не с сексуальным подтекстом, как у Тигра. Нет, этот просвечивает меня своими рентгеновскими глазами с целью узнать, чего от меня можно ждать.
— Или Лер. Но лучше Ирбис.
— Ты вернулся в себя, Лер? — насмешливо фыркает Лапочка.