Чужая
Шрифт:
Кладбище было прекрасно. Стояли вдоль аллей ивы, вязы, иногда клены. Сейчас, в ноябре, листьев на них уже не было, и деревья вздымали голые ветви к полуночному небу. Полной темноты не было: за облаками угадывался месяц, периодически поглядывавший на землю сквозь прореху в плохо заштопанном небесном покрове, а землю покрывал чуть серебрившийся иней, отражавший бледные лучи ночного светила. Скукоженные листья на дорожках заиндевели, промерзли насквозь, и даже не шуршали, когда по ним проходился шлейф платья Рианнон.
Девушка постояла немного, наслаждаясь тишиной и спокойствием,
Идите, все кончено.
Рианнон постояла перед могилой, легонько коснулась пальцами холодного мрамора. Кто этот человек и почему он велел поставить такую статую на свою могилу? Рианнон почему-то не сомневалась, что идея надгробия принадлежала самому почившему, а не кому-то из его родственников. Странная черная фигура притягивала взгляд, от нее невозможно было оторваться. В первый раз, когда Рианнон пришла на это кладбище, она простояла у могилы Карла Рифермана несколько часов, не чувствуя ни холода, ни страха, только бесконечное нечто, что соединяет судьбы и души людей, даже живших в разное время.
Конечно, эта могила была не единственной, заслуживающей внимания на огромном кладбище. Рианнон медленно пошла знакомым путем, бросая взгляды на могильные плиты. Тишина, пустота, как хорошо! Девушка ненадолго задержалась перед простой плитой с надписью «Mors omnia solvit», тронула белый крест над местом вечного упокоения какой-то Марии Вэйнс, – покойница была ей без надобности, но крест, сахарно светившийся в полутьме, был чудо как хорош. И, как это и было написано на надгробии, смерть решила все проблемы этой самой Марии.
Ветер шептал и шуршал в голых ветвях деревьев, а Рианнон все шла и шла, и иногда ей самой казалось, что она скользит над землей. Хорошо бы стать такой, как ей хочется, но увы – в этом грубом материальном мире ее мечта недостижима. Может быть, после смерти ей будет дарована тайная власть, тайная сила, и она уже наяву, а не в грезах, сможет подняться над землей, перекинуться летучей мышью и прочертить свой путь на магическом лике полной луны. Или стать призраком, легким туманом, касающимся по ночам чела спящих, бледно улыбающимся случайным путникам. Или превратиться в волчицу…
Сегодня Рианнон решила навестить ту часть кладбища, где бывала до сих пор всего дважды: девушка не любила спешить и хотя освоила уже всю территорию кладбища, которое было достаточно обширно, все же ее не покидало чувство, что там, на другом конце, может таиться нечто
Рианнон свернула на широкую аллею, в конце которой виднелся склеп какого-то богатого жителя города, почившего более полусотни лет назад. Склеп этот Рианнон не любила, он был изукрашен грубыми изображениями слащавых толстых ангелочков и пошлыми надписями, поэтому постаралась скорее его миновать – и запнулась о край могильной плиты, почему-то выступавшей прямо на аллею. Невольно глянув вниз, Рианнон остановилась.
Прежде она не обращала на эту плиту внимания, вообще не помнила, чтобы такое захоронение было здесь, но теперь почти заросший мхом кусок мрамора чем-то привлек ее. Рианнон опустилась на колени, легонько коснулась пальцами ледяного камня и едва не зажмурилась от космического ощущения падения, будто кто-то взял ее за руку и потянул. По ладони разбежались щекочущие искорки тепла. Наверное, такой странный эффект давал холод, идущий от мрамора.
На плите был едва заметен узор; Рианнон провела ладонью, сметая иней, отковырнула несколько кусочков промерзшего бледного мха. Тот тоже был мертвый и крошился легко. Со все возрастающим энтузиазмом Рианнон принялась очищать плиту, с восторгом видя, как из-под грязи и мха появляется узор нереальной красоты. Сплетение тонких линий, будто танец, будто невозможной сложности лабиринт, живой и умный. Рианнон не спала уже несколько ночей, и мысли в голову потому приходили странные. Она тряхнула головой, чтобы прогнать призрачное наваждение, и выпрямилась. Освобожденный от мусора узор поражал элегантной красотой. Это вам не скорбные надписи и грубо выбитые в камне цветы, это настоящее искусство!
Рианнон медленно провела пальцами по линиям, и еще раз, и еще. Какая красота! Сидеть бы так вечно, касаясь этого камня. Вот оно, счастье!
Только что-то было не так, и девушка не понимала, что. Вокруг вроде обычное кладбище, но странное, чуждое чувство поселилось в груди Рианнон и не хотело ее оставлять. Девушка снова покачала головой, потом огляделась и поняла причину бессознательной тревоги: над кладбищем Соммет-Хилла сгущался туман.
Глава 2
Влажные щупальца тумана жили, казалось, своей жизнью, и жизнь эта была какой-то холодной, дремлющей и враждебной. Рианнон нервно огляделась вокруг, пытаясь избавиться от наваждения: чьи-то глаза, миллионы глаз смотрят в спину, смотрят липким не моргающим взглядом, оставляют на коже следы, горящие, как ожог, или пульсирующие, как рана.
Тоненькими струйками, рваными клочьями, зябко льнущей поземкой, медленно, едва заметно, едва ощутимо, туман заполнял все вокруг; памятники, обелиски и склепы превращались в островки, потом подергивались дымкой и тонули, растворялись во мгле.