Чужеземец
Шрифт:
– Вот оно даже как. А чего, собственно, герцог-то добивается? Никто так и не знает причин этой строгой изоляции?
– Формально он распускает слухи о том, что здесь якобы эпидемия и попасть в широкие массы она не должна. Но ведь никакой эпидемии и в помине нет! Если не считать того, что все мы несколько облучены радиацией, каждый из нас здоров как конь. Даже северяне не могут похвастаться такими крепкими ребятами! Есть тут один парнишка, из Арвенха, это за тридевять земель отсель. Так вот, он говорит, что отправился в наши края, чтобы заработать деньжат для его стремительно беднеющей деревушки. Этот паренек порою рассказывал нам о том, что считался тем еще детиной на родине. Всех в кулачных боях
Саша завистливо присвистнул. Сам-то он даже до ста восьмидесяти недотягивал пары сантиметров, а единственному представителю местных «аборигенов» – Барвину – иномирец дышал в кадык. Да и в плечах механик знатно выдавался, в отличие от его гостя. Хоть Саша и не выделялся высоким ростом, о неплохой комплекции он все же в свое время позаботился. Несмотря на то что со времен хождения в спортзал прошло без малого десять лет, масса оставалась достойной; правда, рельеф сильно сгладился, но все самые значительные группы мышц до сих пор заметно выделялись. Но все это на фоне синей кожи казалось скорее уродством, нежели достоинством.
У Саши призывно заурчал живот, да так, что вся округа наверняка услышала. Барвин хлопнул себя по лбу и вскочил со своего места:
– Как я забыть-то мог, а? Вот растяпа! Ты же столько энергии потерял, столько дней без еды был! Ты лежи-лежи, я сейчас чего-нибудь состряпаю на скорую руку.
Механик скрылся в недрах палатки и стал что-то активно искать. Вскоре он появился с двумя мешочками и небольшой металлической коробкой. Все это добро мигом рухнуло возле лежащего у костра Саши.
– Что там? – отчего-то недоверчиво поинтересовался иномирец.
– А у тебя что, рук да глаз нет? Открой и посмотри, голодающий.
Саша с сомнением размотал мешки. В одном скрипели твердые как кирпичи сухари из ржаного хлеба, в другом плавно пересыпался крупный скомканный сахар. В металлической коробке оказался подозрительно бледноватый кусок сливочного масла с мелкими зеленоватыми вкраплениями.
– Ты это, не бойся, ешь. В масле травы, а не плесень, так что смело намазывай на сухари, посыпай сахарком и ом-ном-ном в роток! Хе-хе-хе!
– Да ты тот еще весельчак, – заметил иномирец, пробуя сухой хлеб на вкус. Зубы неприятно загудели, пытаясь разгрызть этот почти ни в каких условиях не пропадающий элемент провианта. – И как тебе удается сохранить самообладание в такой-то ситуации? Это все алкоголь?
– Это все непоколебимая вера, Александр, – пожал плечами барон. – Ладушки, ты давай ужинай, заверни потом остатки в мешок да брось его под тент. А я, пожалуй, на покой отправлюсь, если ты не против. Завтра предстоит долгий день – тебя надо в ближайшее поселение отвезти, пусть врач осмотрит да подивится на такое синее чудо. Может, средство какое пропишет или, не приведи Свет, чего-нибудь вырежет… в общем, не забивай себе голову. Я понимаю, ты последние несколько дней и так провел в крепком сне, но все-таки советую надолго не задерживаться. Лучше ложись пораньше.
– Ты прямо как мама, – усмехнулся Саша, почувствовав себя почему-то редкостной скотиной. Может, потому, что абсолютно незнакомый ему человек сделал для него больше, чем его собственный отец. – Знаешь, сэр Барвин Сорин, ты отличный мужик. Спасибо тебе за все.
Механик не ответил. Он лишь гордо приподнял подбородок и отправился на покой.
Глава 7
Отшельник обещал объявиться с рассветом, но, когда светила уже вошли в зенит, он все еще оставался неизвестно где. Сложно было сказать, сколько в действительности времени ему было нужно для проведения разведки, но Виктор считал, что Джамафу уже давным-давно пора объявиться в оазисе.
Ночь прошла беспокойно, по крайней мере для иномирца. Он то и дело ворочался, пытаясь уснуть. В голову лезли самые разные мысли, причем совсем не об ушедшем в пески торговце животными и не о томящемся в плену Чарли. То и дело возникали картины из прошлого, давнего и не очень настоящего. Иногда появлялись смутные силуэты будущего, столь туманного, что даже воображение отказывалось его дорисовывать: вдруг ошибется? Но Виктор упорно продолжал смотреть на эти образы, запоминать их, вновь воспроизводить раз за разом, пытаясь понять, действительно ли они что-то значат, или все это – лишь результат работы уставшего разума.
В конце концов решив, что мысли о будущем не несут в себе никакого смысла, по крайней мере в данный момент, Виктор все-таки заснул, хоть и с титаническим трудом. Когда сон все же охватил его сознание, первые солнечные лучи уже коснулись крыши хижины.
Даша проснулась гораздо раньше своего товарища. Еще бы – она ведь не провела половину ночи, борясь с собственными мыслями. Встав и умывшись, она покопалась во вчерашних покупках и, выудив оттуда охапку свежих овощей непонятного происхождения, принялась делать из них рагу в чугунном казанке. Предварительно девушка пробовала каждый плод на вкус, и некоторые из них приходилось откладывать обратно в корзины: вряд ли сладкий и вязкий оранжевый «огурец» станет хорошо сочетаться с горькой и приторной зеленой «картошкой». Хоть незнакомых овощей оказалось много, попадались и вполне знакомые образцы – в первую очередь в казан отправились капуста, пара помидоров, кабачок. Откуда в местных песках взялись такие культуры – неизвестно, но, скорее всего, сюда их завозят из Авельона.
Виктор проснулся почти в полдень. Запах уже давно приготовившегося рагу заставил едва продравшего глаза иномирца сразу же подняться со шкур и направиться на свежий воздух, дабы вкусить там плоды кулинарного искусства Даши. А сама девушка тем временем сидела в позе лотоса возле берега пруда, прикрыв глаза, тренируясь в рунной магии. Она держала руки над водой, и Виктор издалека увидел, как под ее пальцами плавал целый косяк золотистых рыбок. Причем не мальков, которые, по обыкновению, еще не пуганы и падки на все неизвестное, а вполне взрослых особей, обходящих любую новизну стороной. Рыбки то и дело выпрыгивали из водной толщи, чтобы спустя мгновение с кучей брызг рухнуть обратно в пруд. Даша также пыталась управлять сперва единичными особями, заставляя их плыть по кругу или по восьмерке, а затем попробовала направлять целый косяк. Получалось на все сто процентов. Кроме того, девушка выловила из воды одну рыбешку с прокусанным боком и оторванным плавником. Та с трудом поспевала за своими сородичами и чаще всего догоняла косяк лишь спустя полминуты после того, как тот начинал движение в какую-нибудь сторону. Держа рыбку в руках, Даша исцелила ее одной силой мысли, после чего отправила обратно эту барахтающуюся шельму в привычную для нее среду обитания.
Насмотревшись на успехи своей подруги, Виктор тоже решил привести себя в форму и вспомнить парочку трюков, которым научился некоторое время назад в Арвенхе. Он раздобыл покрытую копотью кочергу и воспламенил ее, лишь щелкнув пальцами. Но этот фокус уже давно стал для иномирца обыденным, а потому Виктор стал постепенно модифицировать свое оружие. Сперва неконтролируемое пламя начало постепенно выравниваться, принимая смутные очертания настоящего рыцарского меча. Спустя минуту огненный клинок стал окончательно похож на оружие, с той лишь разницей, что сделано оно было совсем не из стали. А затем Виктор завершил свою руническую последовательность, взяв магический меч за рукоять… и легким толчком выбросив из его толщи уже бесполезную кочергу.