Чужеземец
Шрифт:
– В зависимости от уровня эмоциональности к объекту слухов, – согласился Барвин. – А ты мне нравишься, Алекс, смышленый ты парень. Хоть и синий.
– Ты тоже ничего. Хоть и в машинном масле с ног до головы.
Путь до места назначения занял четыре часа, со слов Барвина, хотя Саше показалось, что прошло несколько больше. Причем не просто показалось; его биологические часы явно протестовали против заявления об ушедшем на поездку времени. Саша отмахнулся от этих мыслей как от назойливых мух и стал с удивлением рассматривать поселение, к которому сейчас подъезжала «Красотка Лесли».
Тот завод, дым от трубы которого казался на рассвете лишь тоненькой паровой струйкой, обратился
Саша чуть не забыл, что это в первую очередь завод по производству огнестрельного оружия, и вспомнил об этом лишь тогда, когда увидел сотню длинных г-образных труб, выходящих из северной стены комплекса. Из них непрекращающимся потоком выходил черный дым, мгновенно поднимающийся под небеса. И если на небольшой высоте дымовые столбы воспринимались еще приемлемо, то там, под голубым безоблачным небосводом, они превращались в самый настоящий кошмар. Чернота застилала половину неба и утекала куда-то вдаль по направлению ветра.
С одной стороны, такое зрелище завораживало и поражало воображение. С другой – пугало, ибо целесообразность этого сооружения подвергалась тщательному сомнению. Зачем, во-первых, строить в этой глуши столь монументальный замок, а во-вторых, для чего переделывать его под завод по производству оружия?
За всем этим великолепием Саша не сразу заметил небольшой городок, расположенный всего в десяти минутах пешком от крепости. Издалека виднелось несколько десятков довольно крупных домов из желтого песчаника, крытых плотным слоем соломы. Барвин сказал, что не все так просто в этих домишках: под каждым из них еще несколько уровней уходит в глубину, где все помещения всех домов сливаются в единую сеть подземных тоннелей, подвалов, хранилищ и прочего. Кроме того, среди этих подвалов располагается единственный проход в систему глубоких подземных пещер, откуда добывается чистая студеная вода, множество различных грибов для создания лекарств и для приема в пищу и множество драгоценных камней, в первую очередь алмазов.
И все то, что скрыто от взгляда, совсем не сочеталось с лачугами на поверхности. По виду – деревня как деревня, ничего особенного. Лихой разбойник, зашедший в эти земли (если, конечно, не испугается вида крепости неподалеку), даже и не поймет, сколько всего здесь можно награбить. Он просто не додумается спуститься на самое дно.
– Крепость Скорпия Освободителя, – пояснил Барвин. – Странно, что нынешний герцог забыл об этой истории и предал нас забвению, ведь именно здесь почти пятнадцать веков назад находилась столица тогда еще Скорпиевского герцогства. И только потом, спустя много-много времени, род Чариззов перенес столицу в Авельон, а здешний город, бывший на то время самым величественным, был стерт с лица земли ордами южных варваров. Причем был снесен в буквальном смысле – даже камушка не оставили! До сих пор остается загадкой, как они это сделали и куда растащили все обломки, но факт остается фактом – города нет. Рисунки, записи и прочее о городе – все в наличии, хотя само название затерялось в веках. Кто-то называет его Скорпенбард, кто-то кличет Арьерном… есть еще с десяток названий, и никто уже не сможет определить наверняка. Такие дела.
Как оказалось, депо располагалось прямо в крепости. Железнодорожный путь упирался в массивный арочный проем, закрытый подъемной решеткой. «Красотка Лесли» еще на приличном расстоянии от стен стала шумно тормозить и гудеть клаксоном, и когда уже почти вплотную подъехала к решетке – та стала неспешно подниматься вверх. Были слышны скрипы подъемного механизма, грохот цепей и чей-то ободряющий крик.
Спустя полминуты решетка поднялась, и паровоз, уже почти затихнув, протиснулся в проем, едва не задев трубами каменный свод.
Депо оказалось обширным помещением с куполообразным сводом. «Красотка Лесли» остановилась аккурат возле красной стены и заглохла. Вокруг паровоза стояли какие-то ящики и бочки, целыми кучами лежал там и тут рассыпавшийся уголь и какая-то насквозь почерневшая, пахнущая маслом ветошь. Барвина никто не встречал, но тот, похоже, на это и не рассчитывал. Механик с довольной ухмылкой отворил дверцу будки и с грохотом спрыгнул на пол, после чего жестом позвал за собой Сашу.
– Э-ге-ге-э-эй! – сложив ладони рупором, заголосил барон. – Я приехал!
– Ваша светлость, чего же ты так разорался? – послышался старческий голос у небольшой двери в дальней части депо.
Саша повернулся и оглядел появившегося человека. Это был дряхлый старик без единого волоса на покрытой пигментированными пятнами голове, с гладко выбритым морщинистым лицом. Он держал гордую осанку, был одет в просторную рубаху и пышные штаны, а поверх всего носил не по размерам огромную шинель с рядами орденов и медалей на груди. Старик ничего не видел: его белые зрачки смотрели словно в пустоту, а взгляд был направлен явно не на поезд, не на барона и уж точно не на Сашу.
– Позволь представить, – сказал Барвин. – Адмирал герцогского флота Айрус Скретчер, самый великий мореход и просто отличный человек!
– Бывший адмирал герцогского флота, – поправил Айрус. – С позором изгнанный, но не сломленный! Позволь спросить – кого ты привел с собой в нашу обитель радикализма и «ереси», как говорил ныне покойный епископ Клод Люций?
– О, Айрус, ты ни за что мне не поверишь! – засиял Барвин. – У нас тут объявился иномирец!
– Что, опять? – закряхтел адмирал. – Вот же развелось проходимцев в нашем мире! Ух, я бы им всем ядро в одно местечко зарядил… из-за таких вот путешественников с других планет умирают хорошие люди!
– Что? – нахмурился Саша. – Что значит «опять»? Тут есть еще кто-то из моего мира?
– А, не обращай на него внимания, – махнул рукой Барвин. – Он все талдычит о своем сыне, который якобы погиб из-за одного иномирца. Бред собачий, мне думается.
– Не бред это! Слышал про Рагнара Черного, или Рагнара Скретчера?! – чуть ли не закричал старик. – Он вона сколько времени выхаживал одну вашу бабу, а потом из-за нее и погиб! Беды одни от них!
– Твой сын погиб не из-за бабы из чужого мира, – отрезал Барвин. – А из-за того, что стал пиратом и разбойником. В конце концов нынешний адмирал Шарп его настиг и покарал. Пираты – это плохо, Айрус.