Чужеземные тропы, незнакомые моря, Раквитц Эрих

Чужеземные тропы, незнакомые моря

на обложку

Раквитц Эрих

Шрифт:

Однако те возражения, которые приводились еще современниками, не верившими в возможность подобной экспедиции, показывают, что еще не созрели условия, в которых эта экспедиция оказала бы должное влияние на эпоху и повлекла бы за собой дальнейшие путешествия подобного рода. Еще не было экономических предпосылок включать найденные земли в жизненный и культурный круг античного мира. Горизонт научных представлений людей того времени был ограничен. Им трудно было понять и сопоставить факты, противоречившие их научным представлениям. Поэтому новые берега исчезали из поля зрения человечества и открывались вновь лишь спустя две тысячи лет, в туманном рассвете нового времени. Государство финикийцев пришло в упадок, и путешествие вокруг Африки явилось их последним открытием. За восемьдесят лет до этого, после кровавого сражения, пал Сидон — он стал провинцией Ассирии. А через восемь лет после знаменитой экспедиции асоирийцы осадили Тир [40] , и, хотя они не смогли покорить эту мощную крепость (им не удалось перерезать ее основной жизненный нерв: сообщение морем), судьба финикийской метрополии была решена. После тринадцатилетней осады город пал.

Ассирийцы

не могли осаждать Тир. Плавание финикийцев вокруг Африки происходило в 596–594 годах до н. э. Ассирийская держава была уничтожена Мидией и Вавилонией в 605 году, то есть за девять лет до плавания. В описываемое время самой сильной державой Востока было Ново-Вавилонское царство, достигшее своего расцвета при царе Навуходоносоре II (602–562 гг. до н. э.). Его войска подошли к границам Египта, захватили Сирию, Палестину, разрушили в 597 году до н. э. Иерусалим и осадили финикийский Тир. В 586 году до н. э., после тринадцатилетней осады, город пал. Фактически с падением Тира Финикия приходит в упадок и становится добычей многочисленных завоевателей — египтян, персов и греков. В 333–332 годах до н. э. Финикию окончательно завоевал Александр Македонский.

* * *

Коммерческие традиции финикийцев, стремление завязывать новые торговые отношения, исследовать неизвестные моря продолжили их колонии. Основанный финикийцами в 814 году до н. э. Карфаген [41] занимает место Тира. Правда, теперь уже в западной части Средиземного моря. Не без помощи других финикийских колоний — таких, как Гадес [42] и Малага [43] , — около 530 года до н. э. карфагеняне вторгаются в Южную Испанию и блокируют Гибралтарский пролив, в результате чего вплоть до завоевания Южной Испании римлянами в 206 году до н. э. для всех остальных средиземноморских народов доступ в Атлантику оказался закрытым. Этот «ход ладьей» обеспечил карфагенским торговцам монополию на некоторые очень важные по тем временам сырьевые и стратегические материалы.

По последним археологическим данным, Карфаген (финик. Qarthadast — Новый город) был основан в 825 году до н. э. выходцами из финикийского города Тира.

Гадес (латин.), Гадейра (греч.), Гадир (финик.) — современный Кадис, порт на южном атлантическом побережье Испании, старейший из городов Европы. Основан финикийцами якобы в XII веке до н. э., но археологически прослеживается только с VII века до н. э.

Малага — город на юге Испании в Андалузии, основан финикийцами под названием Малака (Майнака) — «место засолки рыбы», «солеварная» после 1100 года до н. э.

До этого момента город Тартесс [44] , расположенный неподалеку от современного Кадиса, близ Гибралтарского пролива, занимал господствующее положение в торговле оловом, которое добывалось главным образом на полуострове Корнуэлле в Британии. После завоевания города пунийцами [45] (карфагенянами) слава богатого Тартесса пришла к концу. Хотя на этот счет нет никаких исторических свидетельств, можно предположить, что пунийцы уничтожили процветающий конкурировавший с ними торговый город, чтобы полностью взять в свои руки торговлю оловом, столь необходимым для изготовления бронзы.

Тартесс (финик. Таршиш) — город в устье реки Бетис {современная Гвадалквивир); время основания неизвестно, но существовал уже в начале первого тысячелетия до н. з. в области Тартессиде, или Турдетании (латин.), задолго до появления финикийцев. Был торговым соперником Карфагена. Разрушен до основания карфагенянами где-то около 530 года до н. э.

Пунийцы, или пуны, — римское название карфагенян (Puni), отсюда — Пунические войны Рима с Карфагеном, закончившиеся полным разгромом в 146 году до н. э. этого самого серьезного соперника Древнего Рима.

Дабы вновь завязать разорванные нити торговых связей, карфагеняне после этого бесславного подвига спешно посылают своего адмирала Гимилькона [46] в Британию. Его сообщение, переданное нам жившим 900 годами позже римским географом и поэтом Авие-ном [47] , весьма скудно в отношении географических деталей, зато фантазия адмирала разыгрывается вовсю при описании бесчисленных трудностей, с которыми якобы связано было его путешествие ко восточной Атлантике:

Гимилькон — карфагенский флотоводец, брат знаменитого мореплавателя древности суфета Ганнона (по Р. Хеннигу), примерно в одно и то же время (между 530 и 520 гг. до н. э.) с Ганноном совершил разведывательное плавание в высокие северные широты, к берегам Южной Англии и Ирландии. Очевидно, до этого времени карфагеняне не плавали в водах Атлантического океана севернее или южнее Тартесса.

Руфий Фест Авиен (вторая половина IV века н. э.) — римский поэт, автор географических произведений: не дошедшего до нас «Описания круга земного» и дошедшего до нас в отрывках — «Морские берега», содержащего интересный географический материал, почерпнутый из древних источников. Кстати, только из его произведения мы узнаем о плавании Гимилькона к берегам Англии и Ирландии.

«Обычно было для жителей Тартесса вести торговлю в пределах Эстримнид [48] . Но и поселенцы Карфагена и народ, который жил у Геркулесовых столбов, не раз в моря езжали эти. Пуниец Гимилькон,

который сообщает, что сам он на себе все это испытал на деле, с трудом доплыв сюда, говорит, что сделать такой путь возможно только в четыре месяца; тут нет течений ветра, чтобы гнать корабль; ленивая поверхность тихих вод лежит недвижно. Надо прибавить вот что еще: среди пучин растет здесь много водорослей, и не раз, как заросли в лесах, движенью кораблей они препятствуют. К тому же, по его словам, и дно морское здесь не очень глубоко и мелкая вода едва лишь землю покрывает. Не раз встречаются здесь и стаи морских зверей, и между кораблей, ползущих очень медленно, с задержками, ныряют чудища морей» (Авиен, Морские берега, стихи 113–129).

Эстримниды — от кельтского племени остимиев, или эстримников; по мнению Р. Хеннига, полуостров Бретань или мыс Сен-Матье на западном берегу полуострова.

Адмирал-коммерсант, без сомнения, сгущает краски, но не из желания приврать, свойственного морским волкам, а следуя древним традициям финикийцев рассказывать истории, от которых у возможных конкурентов, желающих заняться заморской торговлей, волосы встали бы дыбом. И подобными историями пунийцы действительно способствовали созданию распространенной в античном мире гипотезы о вое бесспорно доказанное путешествие в высокие северные широты имело большое значение для расширения географических познаний в древнем мире.

Гимилькон и его спутники, правда, при этом по-прежнему думали лишь о коммерческой стороне дела. Они, видимо, добрались все-таки до Южной Англии и Ирландии. С тамошними владельцами рудников, очевидно, был заключен торговый договор, и еще долгое время карфагенские суда ходили к Оловянным островам, пока в 146 году до н. э. римляне не разрушили Карфаген. Господству пунийцев на море пришел конец.

Кроме олова, была еще одна весьма серьезная причина, заставлявшая пунийцев блокировать Гибралтарский пролив. Они, оказывается, были не только отличными мореходами, но и выдающимися ремесленниками [49] . В Тире изготовляли знаменитую пурпурную краску из мякоти моллюска, который водился только в Средиземном море [50] . Тысячи рабов занимались отловом раковин-пурпурниц.

Здесь и далее Э. Раквитц вновь возвращается ко времени финикийского владычества в Средиземном море (XII— VI века до н. э.). Пунийцами, как мы уже говорили, римляне называли карфагенян, которые хоть и были непосредственными родственниками финикийцев, но очень быстро отделились от метрополии, добились самостоятельности и проводили независимую торговую политику. После падения Тира в 586 году до н. э. владычество в Средиземном море на короткое время перешло в руки греческих городов-полисов и основанных им колоний, в частности Массилии. В 530 году господство на море переходит и руки Карфагена, просуществовавшего до 146 года до н. э.

Тайна изготовления тирского пурпура из средиземноморской пурпурницы — Purpura haemastoma не раскрыта и по сей день.

Способ получения краски, разработанный тирскими химиками, до сих пор вызывает восхищение ученых. Краску получали путем высушивания мяса моллюска. Для получения нужного тона, от нежно-лимонного до темного пурпура, краску на разное время подвергали действию света. Для налаженного производства требовались согни тысяч пурпурниц: ведь из 12 тысяч штук получали только полтора грамма краски.

Тирский пурпур диктовал моду античному миру. Несмотря на то, или, напротив, именно потому, что окрашенные в результате такого трудоемкого процесса ткани стоили столь расточительно дорого, ни одна зажиточная женщина не обходилась без пурпурных материй из Тира. Еще в 300 году н. э. один фунт драгоценной ткани стоил безумные деньги — 1000 марок, и женская любовь к нарядам подорвала финансовое благополучие не одной семьи.

Роль фрака у нынешних дипломатов в те времена заменяла пурпурная мантия. И безусловно, атавизмом, дошедшим из той далекой эпохи, следует считать красные генеральские лампасы, сохранившиеся еще и в наши дни. Не удивительно, что в условиях высокой конъюнктуры финикийцы делали попытки найти новые источники сырья, которые позволили бы к их вящей прибыли делать пурпурную краску более простым способом и в гораздо больших количествах.

Финикийские капитаны получают строжайшее указание привозить домой всевозможные виды чужеземной флоры и фауны. И может быть, эксперты по краскам под насмешки бывалых моряков сами взбирались на борт в надежде найти в путешествии нужный материал.

…Однажды серым ветреным днем где-то в первой половине последнего тысячелетия до нашей эры финикийское судно, плывшее у берегов Западной Африки, подхватил свирепый норд-ост. Несмотря на все усилия, команде так и не удалось удержаться под парусами под защитой берега. И казалось, что морякам грозит безвременная смерть вдали от родины, как вдруг после долгих скитаний по морю на горизонте замаячила полоска суши. Так случайно были открыты Канарские острова [51] . Удача словно хотела вознаградить финикийских моряков за их долгие мучения — на островах был найден цветной лишайник [52] , из которого затем получили лакмус. А при более подробном исследовании местной флоры оказалось, что и из красноватой текучей смолы растущего здесь драконова дерева [53] тоже можно получать краску.

Это были не Канарские острова, а остров Мадейра, на который финикийцы натолкнулись, путешествуя вдоль побережья Марокко где-то около 800 года до н. э. Очевидно, в последующих плаваниях по Атлантике остров Мадейра служил естественной базой для дальнейшего продвижения в океан.

Лишайник орсель, или трава оризелло (Roccella tinctoria), содержит в больших количествах краситель. Канарский лишайник связывают с секретом изготовления тирского пурпура.

Драконово дерево (Dracaena draco) — тоже краситель, то есть «кровь дракона».