Чужеземные тропы, незнакомые моря
Шрифт:
Целью экспедиции был уже не только полюс. Речь шла о том, чтобы в районах Новой Земли, Земли Франца-Иосифа и открытой лишь в 1913 году и почти совсем не изученной островной группы Северной Земли сделать ряд ценных наблюдений: метеорологических и аэрофотографических, по изучению земного магнетизма Арктики.
Особой сенсацией этого полета оказалась встреча дирижабля с советским ледоколом «Малыгин» в районе острова Гукера — в архипелаге Земля Франца-Иосифа — далеко за 80° северной широты [411] .
411
Особой «сенсацией» предполагалась встреча «Цеппелина» на Северном полюсе с подводной лодкой «Наутилус», которая под командой Г. Уилкинса — покорителя полюса недоступности — должна была дойти до Северного полюса, пробить льды и встретиться с экипажем «Цеппелина». К сожалению, из этого ничего не получилось: «Наутилус» был старой, списанной подводной лодкой, выходить на нем к полюсу было опасно, поэтому
Выполнив свою задачу, дирижабль благополучно возвратился в Берлин. Весь полет с короткими посадками занял всего семь дней. Чтобы достичь таких же результатов с помощью старых, традиционных методов, несомненно, потребовались бы годы: ведь «Цеппелин» всего за 105 часов 17 минут преодолел расстояние в 10 700 километров и одновременно провел обширные научные исследования.
Таким образом, было наглядно доказано, что наряду с самолетами для исследования полярных областей земного шара могут быть использованы и дирижабли.
Но, как бы высоко ни расценивалось все, что сделали арктические исследователи, начиная с Амундсена и кончая Эккенером, этого было явно недостаточно для подробного исследования Арктики. Только когда с помощью самолетов стало возможно в любой точке Центральной Арктики высаживать исследовательские группы, появилась реальная возможность приступить к настоящему исследованию арктических просторов.
…Мы уже говорили, что в изучении ледовых условий, существовавших в районе сибирского побережья, больше всех был заинтересован Советский Союз. Расстояние от Мурманска до Владивостока вдоль сибирских берегов равно 6 тысячам морских миль, через Суэцкий канал — 13 тысячам. Эти цифры красноречиво уясняют экономические выгоды северного морского варианта. Но ледовые условия на всем протяжении Северного морского пути определяются климатическими явлениями в Центральной Арктике. Таким образом, исследования Северного полярного бассейна перестали быть погоней за рекордами и сенсациями, а превратились в жизненно важную, насущную необходимость [412] …
412
Сразу же после Великой Октябрьской социалистической революции Советское правительство обратило серьезное внимание на северные области России. Уже 2 июня 1918 года В. И. Ленин подписал декрет об организации Гидрографической экспедиции Северного Ледовитого океана для отыскания сквозного прохода от Архангельска до Берингова пролива вдоль северного побережья Сибири, но из-за гражданской войны и иностранной интервенции ее работы не удалось развернуть. Но как только интервенты были изгнаны с европейского Севера, в 1920 году по инициативе В. И. Ленина в Архангельске приступили к организации Первой Карской операции — морской экспедиции для товарообмена советского европейского Севера с западносибирскими портами Карского моря. Карскими операциями (1920–1925) командовал выдающийся ледовый капитан М. В. Николаев. Вопрос о всестороннем и планомерном исследовании Советской Арктики и Северного морского пути, как имеющий огромное государственное значение, был впервые поставлен В. И. Лениным в декрете от 10 марта 1921 года, которым был учрежден Плавучий морской научный институт (Плавморин) с отделениями: метеорологическим, гидрологическим и геолого-минералогическим. Это было первое по-настоящему комплексное научное исследование Арктики, сочетавшееся с практическими целями — освоением Северного морского пути.
После основательной и продуманной подготовки 21 мая 1937 года советская отечественная машина АНТ-6 стартовала с острова Рудольфа — самый северный остров Земли Франца-Иосифа — в направлении к Северному полюсу. Пилотировал самолет испытанный арктический летчик Михаил Водопьянов. На борту находилась группа ученых под руководством полярного исследователя И. Д. Папанина [413] . Через несколько часов тяжелая машина с красными звездами на крыльях благополучно совершила посадку на большую льдину в непосредственной близости от полюса. За нею последовали другие самолеты, груженные предметами снаряжения, продуктами питания и научными приборами. А через несколько дней в самом сердце Арктики возник маленький уютный поселок, снабженный всем, что было необходимо для длительной работы исследовательской группы.
413
Иван Дмитриевич Папанин (родился в 1894 г.)— выдающийся советский полярный исследователь, провел ряд работ в архипелаге Земля Франца-Иосифа, после чего ему было поручено руководство экспедицией «Северный полюс-1» в составе: П. П. Ширшова (гидробиолог, участник знаменитого плавания на «Челюскине»), Е. К. Федорова (геофизик, долгое время работал на полярных станциях Земли Франца-Иосифа и мыса Челюскин), Э. Т. Кренкеля (радист, работал на полярных станциях Маточкина Шара, Новой и Северной Земель, принимал участие в экспедиции «Цеппелина» в 1931 году; в 1932, 1933/34 годах работал радистом на «Сибирякове» и «Челюскине»). Большую работу по организации экспедиции проделал академик О. Ю. Шмидт — выдающийся советский математик, геофизик и арктический исследователь (1891–1956), совершивший плавания на «Седове» (1929/30), «Сибирякове» (1932), «Челюскине» (1933/34). Одним из авторов проекта «Северного полюса-1» был советский полярный летчик М. Водопьянов, автор фантастического романа-предвидения «Мечта
Впервые в истории был на деле осуществлен дерзкий и смелый план покорения Центральной Арктики.
В одиночестве, за тысячи километров от цивилизации, четыре человека проделали то, о чем Нансен и Пири могли лишь мечтать и к чему стремиться всю жизнь. Во время долгой зимней ночи Полярная звезда в зените оставалась их ориентиром в сердце ледяной пустыни; а движение льдин, игра морских течений и ветров — смертельный враг первооткрывателей Арктики — стали теперь главными объектами исследования…
После дрейфа, длившегося 274 дня, папанинская группа оказалась у восточного побережья Гренландии, где была принята на борт ледоколов «Таймыр» и «Мурман». От льдины, первоначальная длина которой составляла 3–4 километра, после дрейфа протяженностью свыше 2 тысяч километров сохранился только жалкий осколок. Остальное растаяло. Фантастический на первый взгляд проект дрейфующей станции «Северный полюс-1» превзошел все ожидания…
…С высоты кажется, будто повертывается не самолет, а сама земля. В поле зрения, сменяя друг друга, появляются леса, скалы, озера и кое-где маленькие городки и селения, и чем дальше к северу уходит самолет, все реже и реже они показываются под крылом краснозвездной машины…
Полдень. Валерий Чкалов [414] уже восемь часов сидит за штурвалом. Давно улеглось одолевавшее его утром волнение, оно сменилось хладнокровной собранностью и вниманием. Позади колдует над своими приборами, постоянно сверяя курс, Саша Беляков. Егор Байдуков спит глубоким сном.
Валерий начинает понемногу уставать, слипаются веки, болят натруженные руки. Пора сменяться. Он будит спящего, и скоро управление самолетом берет на себя Егор. Валерий ест, запивая горячим кофе из термоса. Затем устраивается на койке. Спать, спать!.. «Стоп, ведь я не сделал записей в бортовом журнале», — вспоминает Валерий. И вот они появляются.
414
Валерий Павлович Чкалов (1904–1938) — выдающийся советский полярный летчик. В 1936 году совершил свои первый сверхдальний полет: Москва — Кольский полуостров — Земля Франца-Иосифа — Северная Земля — бухта Тикси на Камчатке (остров Удд — ныне остров Чкалова). 18 июня 1937 года он в одномоторном самолете АНТ-25 (экипаж: второй пилот Г. Байдуков, штурман и радист А. Беляков) стартовал из Москвы через Северный полюс в город Портленд на реке Колумбия (США). Самолет пролетел расстояние 9605 километров за 63 часа 50 минут и установил мировой рекорд, впервые совершив беспосадочный перелет через полюс и Центральный Арктический бассейн.
«…18 июня 1937 года. Сегодня утром в 4 часа 10 минут при прекрасной погоде стартовали с аэродрома Щелково (Подмосковье). Держим назначенный курс. Расход горючего нормальный…»
Валерий прислушивается. Ему кажется, будто мотор изменил свой ритм… Предостерегающе вскрикивает Байдуков. Валерий вскакивает, бросается вперед, и через секунду ему становится все ясно: пропеллер и крылья покрылись льдом. Как бы сопротивляясь непривычной нагрузке, сильнее вибрирует мотор.
— Включи антиобледенитель! — кричит Егор. Чкалов включает насос. На стекла и на пропеллер хлынул поток спирта. Лед постепенно исчезает, и сразу же прекращается вибрация. На лицах летчиков облегчение. Начинает смеркаться. Впереди надвигается черная грозовая стена облаков. Становится заметно холоднее, термометр показывает минус 24°, и в кабине, несмотря на отопление, не очень весело… Чкалов выпивает кружку горячего кофе и снова садится за штурвал. Самолет делает крен вправо, чтобы обойти циклон. Увы, в стене глухой облачности просвета не видно. Валерий оборачивается. Друзья озабоченно смотрят на него. Черная стена все ближе и ближе. За штурвал садится Байдуков.
— Мы должны прорваться, Егор. Другого выхода нет…
Байдуков молча кивает. Его лицо полно решимости. Он дает обороты мотору, и машина стрелой несется в грозу. Воздушный вихрь швыряет самолет во все стороны. Выдержит ли АНТ-25?
Во мраке черной ночи гаснет свет. Все чувства обострены до предела, летчики стараются понять, что же происходит снаружи; они буквально слышат, как самолет покрывается коркой льда.
Чкалов садится рядом с Байдуковым и, действуя насосом, поддерживает давление в антиобледенителе — самое главное, чтобы не образовался лед хотя бы на пропеллере. Машина мчится сквозь мрачные глыбы облаков…
Саша Беляков в это время занят другим. Он внимательно вслушивается в эфир — сплошной треск разрядов! — и ловит едва слышимые сигналы пеленга: они позволяют ему прокладывать курс в кромешной тьме. Только что он передал в Москву по радио: «Борт РД — 22 часа. Находимся над Землей Франца-Иосифа. Все в порядке».
Все в порядке, это верно. Мотор уже 18 часов работает как часы, и с каждой минутой самолет на несколько километров ближе к цели. Но разве можно короткой фразой «все в порядке» передать то, что волнует сердца летчиков, удаленных на сотни километров от человеческого жилья и летящих к «ничейной»- земле? Люди, тепло…