Чужие: Геноцид. Чужая жатва (сборник)
Шрифт:
Тонкие длинные пальцы Амоса забегали по графику, больше похожему на коллаж из произведений современной живописи. Буквы алфавита соединялись непонятными линиями и закорючками. Грант понял, что это обозначает невероятное сплетение генетического кода, включающего некоторые новые символы, введенные для обозначения кремниевых сегментов генетической структуры чужих. Некоторое время Бегалли зачарованно смотрел на схему.
Он заговорил как раз в тот момент, когда Грант уже готов был снова выйти из себя.
– Это пока единственное,
Его глаза расширились, и он ткнул пальцем в край схемы, где схема генетической структуры переходила в причудливый узор.
– Какая-то дурацкая головоломка.
Бегалли засмеялся:
– Вся структура ДНК – головоломка, сэр. Но это не что иное, как рецессивный ген!
Грант даже вида не подал, что понимает, о чем говорит ученый.
– Пожалуйста, выражайтесь человеческим языком, – проворчал Дэниел.
– Мистер Грант, как только поступили первые сообщения о проявлениях гиперактивности у людей, принявших определенную дозу «Ксено-Зипа», я был в команде ученых, которые тут же начали искать причины этого явления. Такая реакция на препарат заключается в биохимической чувствительности этих людей к уникальным свойствам синтезированного маточного молочка чужих.
– Да, черт возьми, но какая нам от этого польза? Натурального вещества у нас почти не осталось. Мы вынуждены синтезировать это желе, или как там его.
– Да, сэр, но это еще не все, если позволите. Очевидно, что безумное поведение людей появилось в результате того, что они приняли «Ксено-Зип», в котором содержалось слишком много быстрых молекул.
– Какое расточительство!
– Совершенно верно. И тем не менее даже нормальные количества действуют на человеческий организм отрицательно.
– И что же мы должны делать?
Бегалли пожал плечами:
– Мне кажется, что нужно изучать рецессивные гены.
– И как же это поможет решить нашу проблему?
– Мистер Грант, вы должны смотреть в лицо фактам. Нам необходимо маточное молочко, как обычное, так и королевское. На данный момент наших знаний о генетической структуре чужих недостаточно, чтобы воссоздать ее искусственно. Мы должны отправиться к первоисточнику. Только так мы сможем получить ответы на многие вопросы. У меня есть основания полагать, что изучение их ДНК даст нам возможность совершить прорыв в фармацевтической отрасли, и мы пойдем дальше, чем производство обычного «Ксено-Зипа». Получив доступ к источнику активного ингредиента, мы по крайней мере сможем обеспечить производство препарата на долгие времена, чем укрепим вашу фармацевтическую империю. И мне кажется, что ответ на вопрос кроется в источнике, который нам необходим.
Ученый многозначительно кивнул, словно Грант понял тайный смысл его слов.
Дэниел покачал головой, вскочил на ноги и дал волю гневу:
– Послушайте, черт вас побери! Мне грозят судебные иски, которые выжмут из меня все соки и все деньги. Я жду, когда эти бесхребетные недоумки из отдела продаж наконец осмелятся предоставить мне информацию. И вы знаете, что они скажут мне? Что уровень продаж «Огня» стремительно падает! Прибыли больше не будет, как и «Нео-Фарм». Я уже одной ногой стою на пороге банкротства! А вы предлагаете мне заняться какой-то точкой на вашей нелепой схеме? Вы утверждаете, что я должен потратить больше денег, чем есть у самого Господа Бога, на полет к планете чужих?
Бегалли поморщился и с трудом улыбнулся:
– Сэр, в любом несчастье можно найти путь к удаче. А это открытие… Оно не просто пахнет успехом, это верное дело!
– В чем заключается успех? В том, что люди звереют как чужие от нашего препарата? Я, ребята, вас не понимаю. Я занимаюсь бизнесом, а не благотворительностью. Я нахожусь в отчаянном положении! Мне нужна помощь, а не проповеди! Мне нужно…
Раздался звонок видеотелефона. Вайкофф бросился к аппарату как к спасательному кругу, чтобы выбраться из бушующего шторма.
Любопытство и даже почтение к этому полубогу деловых людей – телефону – заставило Гранта замолчать на полуслове.
Ошеломленный Бегалли наблюдал за происходящим.
– Да? – произнес Вайкофф.
Глаза его с осторожностью скользнули на босса, но в них можно было заметить настоящее облегчение.
– Он здесь, но… Да, я понимаю. Очень хорошо. Думаю, что… Да, сейчас.
Вайкофф повернулся к Гранту и передал ему трубку:
– Это генерал Барроус, армия США. У него для вас важное сообщение.
Когда Дэниел Грант протянул руку за видеотелефоном, он заметил тень улыбки на лице Бегалли, словно доктор давно ждал, что произойдет нечто подобное.
5
Мало что может быть хуже ночного кошмара.
Только ночной кошмар в сочетании с похмельем.
Когда ровно в шесть утра телефонный звонок разбудил Александру Козловски, она страдала и от того, и от другого.
– Да? – вяло проговорила она, нащупывая кнопки видеотелефона.
Она лежала под кучей простыней в гражданской одежде, которая осталась на ней с прошлого вечера. Где она была, что делала? Голова сильно болела, и Козловски ничего не помнила.
Сначала начнем с главного.
– Кто это? – спросила она.
– Полковник? – произнес голос.
Лицо на экране показалось незнакомым.
– Да, это я, – ответила Козловски.
Срочно осмотреться. Руки и ноги целы и на местах. Пустых бутылок из-под виски не видно. Обнаженного тела, слава богу, рядом нет. Это уже ограничивало список возможного ущерба вчерашней ночи. Вид остатков еды на подносе помог восстановить картину того, что произошло.