Чужие-I (Одиночка)
Шрифт:
– Нет, я ничего не могу разобрать из-за этого чертова хвоста.
Эш склонился над приборами: точка кардиометра еле дергалась на синем поле экрана, самописцы энцефалограммы давали почти прямую линию.
– Ничего утешительного. Но, кажется, эта штука качает в него кислород. Потому он и не задохнулся там, на планете.
– Вижу. Мы можем поддерживать в нем жизнь, но только в состоянии комы.
– Это не может долго продолжаться.
– Да. Еще два-три часа - и сердце может не выдержать...
– Нужно погрузить его в анабиоз.
– Правильно! Может, это усыпит не только Кейна, но и эту тварь. Тогда мы сможем легко снять ее, обрезав щупальца. Она даже ничего не почувствует. Кроме того, это может приостановить химические реакции. Мы ведь даже не знаем, что еще это существо с ним делает. Кислород кислородом...
– Я буду готовить все необходимое...
Обстановка все больше и больше накалялась. Неизвестность была слишком серьезным испытанием. Бретт и Ламберт устали бегать и теперь остановились возле Рипли и Паркера. Правда, они по-прежнему не выпускали изо рта спасительных сигарет. Все выглядели не лучшим образом. Движения Паркера стали резкими, а Рипли то и дело с силой проводила ладонью по щеке и подбородку. Все всматривались в глубину медицинского отсека, пытаясь хотя бы по губам определить, что там происходит, но лишь смутно угадывали отдельные слова.
– Братишки, что вы обо всем этом думаете?
– первым не выдержал, как обычно, Паркер.
– На сколько же их там хватит?
– Понятия не имею.
– Думаю, что они скоро закончат, - Рипли указала на Далласа, который возился возле криогенной установки, пока Эш накладывал датчики.
Глаза Паркера полезли из орбит; он заколотил кулаком в стеклянную дверь:
– Что вы делаете! Ведь он замерзнет!
– Не психуй!
– резко одернула его Рипли.
– К тому же они тебя не слышат.
– Нет, вы видели?
– не унимался толстяк.
– Они заморозят его! Заморозят, как свиную тушу...
– но на его истерику уже никто не обращал внимания.
25
Даллас застегнул последнее крепление на поясе Кейна и открыл вентиль. Баллон со слабым шипением выпустил дымящийся газ, несущий холод космоса в металлизированный конверт.
– Подожди. Подожди!
– рука Эша легла на вентиль.
– Может быть, мы слишком торопимся. Может быть, мы не имеем права... Надо подумать... что мы можем еще сделать с этим...
– Мы можем только уничтожить его.
– Голос Далласа звучал внушительно и твердо и не допускал возражений.
– Лучше всего - жидким кислородом.
– Пожалуй, у нас не так много времени...
– Да, а мне важно спасти его.
– Ну что же... Мы, конечно, испробуем все варианты.
26
Экран переливался разноцветными полосами сетки: "Процесс замораживания завершен. Состояние анабиоза достигнуто".
Даллас взглянул на индикаторы состояния организма и проговорил:
– Все нормально. У нас есть восемь часов.
Эш взял лазерный скальпель и включил накопитель импульса:
– Сейчас попробуем перерезать щупальца.
– Только ради бога, осторожно.
– Наверное, удобнее всего вот здесь. Сделаем разрез по суставу, размышляя, он ловко взял марлевый тампон, подставил его под предполагаемое место разреза и поднес скальпель.
Лазер блеснул зеленой вспышкой, и струйка слабо фосфоресцирующей жидкости полилась из ранки. Марлевый тампон в руках Эша зашипел, испаряясь. Струйка стекла на пол. Белоснежный пластик покрытия начал таять как лед в кипятке. Жидкость быстро добралась до стальных перекрытий.
– Черт, она разъедает металл!
– Надо посмотреть, что на нижнем этаже, - Даллас бросился к шлюпке, на ходу разблокировал выход и побежал по коридору, чуть не сбив с ног Ламберт. Все бросились за ним следом. Бежали так, будто от этого зависела чья-то жизнь. Кубарем скатились с лестницы и...
– Проходит!
– Даллас нашел прожженное отверстие в отсеке со скафандрами.
В помещении висел легкий дымок, в потолке зияла ажурная дыра с бахромой по краям. С этой бахромы капал расплавленный металл, как весенняя веселая капель под мартовским солнцем. Скафандр, оказавшийся под дырой, уже дымился и расплывался серебристым киселем по быстро размягчавшемуся полу.
– Посмотрим еще ниже!
– Даллас бросился к лестнице.
Этот отсек был завален старым испорченным оборудованием. Паркер открыл шлюз, вбежал внутрь и заметался между грудами хлама, глядя в потолок:
– Где?!
И тут он увидел тонкую струйку дыма. Металл потерял форму и весело капал на пол.
Подошел Даллас:
– Господи! Это уже третий этаж!
– Не стой под этим, - Паркер отстранил его рукой.
– Странное вещество, - заметила, подходя, Рипли.
Подоспели и остальные. Металл тяжелыми каплями отрывался от потолка и падал на пол, застывая неправильной формы лужей. На краях дыры стали образовываться длинные сосульки.
– Ты только взгляни на это, дружок, - обратился Паркер в Бретту.
– Дай мне металлический щуп, быстро!
– протянул руку Даллас.
Бретт подал индикатор волноводов.
Щуп нырнул в отверстие в потолке.
– Капитан, руку потерять не боишься?
– Помолчи, - нервно бросила Рипли.
Тем временем капитан уже вынул оплавленную и дымящуюся железку из рваной дыры в потолке.
– Реакция остановилась, - он задумчиво разглядывал индикатор.
– Это выглядит, как сверхкислота...
– Это его кровь?
– спросил Бретт и с трудом проглотил ватный комок, не выпускавший слова из горла.
– А, может - защитный механизм?
– Огромные белки глаз на черном лице блестели в темноте.
– Существо почувствовало, что вы хотите его убить...
– А как насчет Кейна?
– напомнила Рипли.
– Подумаем. С ним Эш. Может быть, он разберется.
27
Стены и потолок излучали мягкий белый свет, и в этом белом ослепительном безмолвии медицинского бокса лежал на столе Кейн. Казалось, что он спит. Грудная клетка плавно подымалась и опускалась, было слышно ровное дыхание спящего. И лишь сидящий на лице отвратительный монстр портил идиллию и наводил ужас.