Чужие-I (Одиночка)
Шрифт:
В глубине медицинского отсека сидел Эш и делал какие-то пометки в журнале, изредка поглядывая в окуляр микроскопа. Над его головой на экране дисплея двигались сильно увеличенные частицы крови.
Рипли подошла бесшумно, по-кошачьи.
– Эш, послушай, - она произнесла эти слова тихо, но в тишине они прозвучали, как удар колокола; офицер по науке дернулся, но не обернулся, а продолжал писать, но голос не давал ему заниматься работой.
– Зачем ты это сделал?
Он поднял голову и, слегка улыбнувшись, посмотрел в ее глаза. Его правая рука коснулась клавиатуры, и экран погас; левой он захлопнул журнал.
– Что ты там видишь?
– спросила она, садясь на стол возле микроскопа.
– Я вижу там то, чего еще не знаю, - спокойно ответил Эш; он не спеша встал из-за стола и потянулся, разминая затекшие после долгого сидения мышцы.
– Тебе что-нибудь нужно?
– Да, я хочу поговорить с тобой.
– О том, что я сделал?
– Да, об этом. А еще, может, ты хочешь рассказать мне о нашем госте?
– Только тебе, дорогая.
– Я польщена. И я не шучу.
– Ну что ж... Тогда и я - тоже. Понимаешь, рано или поздно мы выясним все об этом существе.
– Я не об этом. Зачем ты впустил его на корабль?
– Я сделал это, потому что не мог оставить живого человека снаружи. Ну подумай сама. Что бы было, если бы я не открыл дверь? Что? Я уверен, что поступил правильно.
– Конечно. Откуда ты мог все знать? А тут еще эта чертова кислота...
– Это мелочи. У нас на корабле достаточно средств, чтобы держать под контролем любую непредвиденную ситуацию.
– "Условия нам позволяют", - передразнила Рипли.
– Это просто смешно, и ситуация легко может выйти из-под контроля.
– Она склонилась над окуляром микроскопа.
– Не смотри туда!
– вдруг заорал Эш; синие жилы вздулись на его шее, взгляд не фиксировался и бегал, руки сжались в кулаки, короче, выглядел он отвратительно. Рипли даже на мгновение показалось, что он вот-вот набросится на нее.
– Извини, - она отпрянула от окуляра, и Эш приобрел свой обычный вид.
– В этом существе интереснейший набор элементов.
– Он заметил свой прокол и постарался сменить тему разговора.
– Я никогда не видел такой комбинации. Это делает его почти неуязвимым. Кроме всего прочего, у этой твари практически мгновенная регенерация. Ее можно уничтожить...
– Вдруг глаза его опять забегали.
– Так значит, эта тварь...
– Послушай, - перебил ее Эш, опять меняя тему, - в тот момент я был капитаном "Ностромо".
– Подожди. За безопасность корабля и экипажа в любом случае отвечаю я.
– Что ты хочешь этим сказать?
– Только одно: ты нарушил кодекс космических перемещений и исследований и поставил под угрозу жизнь всего экипажа и благополучное завершение рейса!
– А что же ты хотела? Чтобы он остался там? Оставить его на планете, не оказать помощи - это такое же нарушение кодекса!
– Ради того, чтобы гарантировать жизнь всех остальных, его нужно было оставить!
– Она встала и очень серьезно добавила: - Ради этого необходимо было пожертвовать Кейном.
– Ты так считаешь? Серьезно?
– На секунду он замолк.
– Так вот, я бы никогда не простил себе этого.
– А теперь, если ты угробишь всех, тебе что, будет лучше спать?
– Я не думаю, что это так опасно, - он вдруг заговорил очень спокойно.
– Но ведь все это - огромный риск. Вы же научный офицер и должны, нет, обязаны понимать, что значит проникновение неизвестного внеземного существа на корабль. Об этом знают даже курсанты первой ступени.
Эш встал, подошел вплотную к Рипли и тихо, но твердо произнес:
– Вы делаете свою работу. Позвольте и мне заниматься своей.
28
Классическая музыка заполнила маленькое помещение ходовой рубки "шаттла", заваленное старой аппаратурой и разнообразным мелким хламом, натасканным сюда Бреттом. Это было самое уютное место на огромном корабле. Здесь красиво сочеталось уютная надежность маленькой рубки и безграничная глубина космоса, которую можно наблюдать в обзорный иллюминатор.
Даллас сидел, сгорбившись в кресле второго пилота, и слушал музыку, льющуюся из трансляционных динамиков. Одиночество и эти плавные нежные звуки позволяли хотя бы на время забыть о том, что происходит на корабле...
Сирена заглушила музыку верещащей трелью. На панели горел индикатор вызова в медотсек. Еще не совсем придя в себя, Даллас лениво потянулся к кнопке коммуникатора.
– Слушаю.
– Даллас, что-то случилось с Кейном.
– Что с ним?
– Иди и посмотри сам. Иди сейчас же!
– Что с ним случилось? Он жив?
– Да. Приходи. Здесь что-то очень для тебя интересное.
– Хорошо, - Даллас расправил затекшую спину, - сейчас приду.
29
– Ну и где же оно?
– Даллас оторвался от прозрачного стеклопластика.
– Я понятия не имею. Пять минут назад оно было на нем. Никто не входил туда без нас.
– Эш набирал код, чтобы открыть дверь; вот она зашипела, как испуганная кошка, и ушла в нишу.
– Ребята, будьте крайне осторожны.
– Капитан первым на полусогнутых ногах вошел в каюту, осматриваясь по сторонам.
Тишина, в которой писк кардиостимулятора казался грохотом тяжелого дизеля. Рипли медленно, по-кошачьи, ступала по белоснежному пластику, приближаясь к столу, на котором лежал Кейн. В полумраке его лицо казалось мертвым. Знакомые, привычные черты, только нос заострился, а под глазами набухли желтоватые мешки.
– Посмотри, - Рипли тронула за плечо Далласа, - на нем ни одной царапины! Дышит?
– Судя по показаниям прибора, он еще в анабиозе, но центральная фаза уже прошла.
– А где эта штука?