Чужие лица
Шрифт:
— Боже, это они… — шепчет Света, не переставая смотреть на детей, чья история запала ей в душу.
— Тише. Смотри на сцену. Потом все обсудим, — слова мужа выводят ее из оцепенения.
Когда концерт закончился, дети выстраиваются в очередь за подарками. Вика подталкивает брата, но тот не хочет подходить к незнакомым взрослым, поэтому они получают свои пакеты одними из последних.
— Привет, мы были на футболе, у тебя к нему талант, — Слава протягивает подарок и улыбается.
— Спасибо, мне говорили, — буркает тот, забирает пакет и отходит. Зато его сестра, принявшая подарок от Светы,
— Идем, нам нечего здесь делать, — Никита берет сестру под руку и уводит из зала. Та чуть ли не со слезами покидает помещение.
— Ну, зачем ты так?
Света растерянно смотрит на мужа, а тот кивает головой в сторону выхода — им предстоит общение с директором детского дома.
— Я так понимаю, что вы только недавно начали посещать школу приемных родителей. Должна заметить, что очень многие отсеиваются на этой стадии — люди бывают не готовы к тому, с чем им приходится столкнуться. Поверьте, вас совершенно не зря будут обучать психологи и юристы. Приемные дети — это особые дети. И дело не в развитии. У многих из них поломанные судьбы, родители — пьяницы и наркоманы. Отсутствие нормальной семьи делает их уязвимыми, требующими повышенного внимания и заботы. Готовы ли вы к этому?
Света и Слава смотрят на Аллу Николаевну, их не напугали ее слова.
— Готовы.
— Мы очень хотели бы пообщаться с Никитой и Викой Черных, — вставляет Света. Смотрит на мужа и видит, как тот коротко кивает. Он поддерживает ее решение.
— Ох… Эти подростки… Вы уверены, что не хотите взять кого-то из малышей? Понимаете, они лучше адаптируются в приемных семьях, чем более взрослые дети. Ребят, о которых вы говорите, уже пробовали усыновить, но нигде они не смогли прижиться.
— Нет. Мы не боимся трудностей, — отвечает Слава.
— Что ж… Смотрите, что у нас получается. По закону вы сможете стать семьей не раньше, чем окончите Школу Приемных Родителей и соберете все необходимые документы. На это потребуется более шести месяцев. Пока же я могу предложить вам оформить «гостевой». Он выдается на три месяца и даст вам право встречаться с детьми, забирать их на выходные. После при желании он может быть продлен. Когда вы позвоните мне и скажете, что «гостевой» готов, я поговорю с Викой и Никитой, они будут предупреждены о том, что вы хотите их взять. Однако, если в течение этого полугода придет другая пара, окончившая школу и собравшая документы, если она выберет именно этих ребят, то после десяти встреч с ними, я не имею права им отказать в усыновлении. То есть никто именно для вас этих детей держать здесь не будет, надеюсь, вы меня понимаете.
От мысли, что дети могут попасть в другую семью, у Светы похолодело в груди.
— Понимаем, — отвечает за обоих Вячеслав. — Мы прямо сейчас поедем к нашему специалисту, чтобы оформить «гостевой». Мы вам позвоним.
Выходя из дверей детского дома, садясь в машину, они молчат. Боятся спугнуть разговором свое возможное счастье.
15
— 15 -
Знаешь, как говорят:
ничего не ожидай и не надейся -
не будешь разочарован.
Topsyatina — О вечном и рыжем
— Ну, зачем
Брат с сестрой идут по узкому коридору детского дома, в их руках — пакеты с подарками, но они не торопятся, как другие дети, открыть их. Внутри Вики разливается ядом горькая обида, а Никита, пытаясь успокоиться, топит свою агрессию в быстрых, четких шагах. Если было бы можно, он бы побежал, но коридор совсем не похож на футбольное поле.
— Ну, пожалуйста! Остановись уже, наконец!
Лишь услышав в голосе девочки собирающиеся слезы, подросток останавливается. Он тяжело дышит, пакет скользит по его руке.
— Что?
— А ты не понимаешь? Зачем ты увел меня так быстро? Мы даже толком поговорить не успели с той женщиной! — соленые слезы все-таки срываются из глаз Вики, неприятно щекочут кожу.
— И о чем вам с ней разговаривать? Ты разве не видишь, что они приехали за ребенком?
— Вот именно! За ребенком… Или двумя. Почему ты не думаешь, что мы могли им понравиться? Ведь мужчина узнал тебя…
Никита злится, снова хватает сестру за руку и тянет в комнату.
— Это еще ничего не значит, глупенькая. Они с большим удовольствием возьмут себе малыша или малышку, но никак не нас с тобой — проблемных подростков. Все эти подарки и взгляды лишь из жалости. Я ненавижу, когда нас воспринимают, как животных в зоопарке!
Вика вырывается, плачет навзрыд, изо всех сил толкает брата к стене, не заботясь о сохранности подарка.
— Не говори так! Ты просто не видел, каким взглядом она на меня смотрела…
— Да она на всех так смотрела! Ей жалко детей. Не надо думать, что она тебя выделила и теперь думает об опеке. Это из области фантастики, сказка!
Вика закрывает лицо руками, а брат осторожно, не касаясь волос, обнимает ее, утешая.
— Во что же мне верить, если не в сказки? — всхлипывает у Никиты на груди.
— В меня. В себя. В нас. Я ведь верю…
Когда Вика прекращает плакать, он провожает ее до комнаты, где другие девочки рассматривают гостинцы, хвастаются и меняются. Они пытаются привлечь к этому подругу, но та убирает так и не раскрытый пакет в тумбочку и ложится на кровать, прячет лицо в подушку. Какой смысл от подарков, если главного у нее нет? Она любит своего брата, он — единственный ее родной человек, но желание иметь маму и папу, собственный дом не перестает существовать внутри нее, делает каждый день пребывания в детском доме мучительным.
***
Пашка не может поверить в то, что знакомство с Полуниным обернулось для них с матерью обретением надежного мужского плеча. Мирон стал тем, кого не хватало их неполной семье. Не мужем и отцом, но другом и защитником, человеком, которому можно доверять и довериться, а в случае Паши — с которым можно поговорить о том, о чем нельзя с мамой: девчонках, рэпе, спорте.
После уроков Войтович идет к Сашке в гости, им хочется пообщаться вне стен школы, где окружающие любят собирать сплетни, а новости передаются со скоростью лесного пожара. Пашка думает о том, что не намерен делиться известием о появлении в его жизни состоятельного друга. Люди могут не так понять или просто позавидовать. Им не должно быть дела до практически чужого человека, но почти всегда интерес есть.