Чужие маски
Шрифт:
Лиля коснулась его ладонью.
— Как ты там, малыш?
И словно волна пробежала.
Лиля была уверена, что сегодня, в первый раз, внутри шевельнулся ее ребенок.
Эх, Джерисона нет рядом! Вот кто был бы доволен! Счастлив!
Но — ребенка он, в лучшем случае, через год увидит.
Да чтоб тебе оплешиветь, твое величество Энтор! У тебя интриги, политика, всякие тайности и крайности... вот зачем меня-то похищать было!
Гад, гад, гад!!!
Мысленно обругав короля Авестера,
Надо бы отлежаться еще денек.
Да, так она и сделает. И Лари тоже.
Сегодня они спят и едят.
Еще — отмываются и приводят себя в порядок. Из Бермы она пока уезжать не собирается, а если захочет уйти, так в старуху себя превратить несложно. Но пока...
Пока лучше выглядеть как человек.
Да, именно так.
Отсыпаться, отъедаться, отмываться, переодеваться...
Как раз дня им хватит. Или лучше — два дня?
Лиля решила посмотреть по состоянию и пошевелилась.Лари открыла глаза.
– А...
— Лежи, — успокоила ее Лиля. — Я спущусь вниз, закажу нам пару кувшинов с водой, а лучше бочку, будем отмываться.
— Бочку?
Ванную бы!
Но Лиля знала, что такую роскошь на постоялых дворах держат редко. Разве что для дворян, и не везде.
Остановятся здесь дворяне?
Да никогда!
А вот в доме напротив ванная может и найтись. Но вот идти туда неохота.
Лиля понимала, что никто не будет ее ловить, сажать на цепь, насиловать... это она уже просто передергивает.
• На кой она нужна в борделе, если есть помоложе, посимпатичнее и на все готовые? Да, и не беременные?
А все равно — не тянет ее даже заходить туда.
Нет, не тянет.
Итак, моемся, переодеваемся... что у нас из одежды?
Лиля принялась перетряхивать свои сумки.
Одежда у нее была. Покидая «Русалку», она захватила с собой пару платьев, по принципу — авось да пригодятся. Хоть бы и на тряпки пустить.
На тряпки их рвать не пришлось, а тащить...
Не на себе же!
На Лофрейне, а того не жалко! Вот и дотащил почти до конца пути...
Платья уцелели, и это радовало. Не радовало другое — изменившаяся фигура. Придется платье расставлять, опять же, материал...
Хотя...
Есть идея.В шелках ей сейчас ходить не положено, да и на Лари эти платья — с длинными рукавами, со шнуровкой сзади, будут сидеть, как на корове седло.
Так что...
Есть идея!
#
Вниз Лилиан спустилась в старом тряпье.
Как выглядит трактир, пока еще нет посетителей?
Заброшенным?
О, нет! Не с этим хозяином.
Дядюшка Патни командовал парадом с раннего утра.
Уже на кухне возились девушки, уже мыли посуду... Лиля поняла — ее не моют вечером. Вечером ее просто заливают водой, оставляют на ночь.
С утра, пока кухарка покупает, что надо на рынке — посвежее и подешевле, прислуга отмоет посуду. Оно и проще выйдет — за ночь все отмокнет, даже в холодной воде. Как раз к приходу кухарки все будет чистое, можно готовить.
И поздно не убирать, и так все устают...
Один мальчишка лет двенадцати подметал пол в зале, второй выгребал тростник. Принесут свежего — и насыплют.
Лиля оценила.
— Доброе утро, хозяин.
— И вам доброго утра, коль не шутите.
Лиля улыбнулась.
— Уделите мне пару минут, уважаемый? Если не в тягость?
— Пройдемте.
При всех дядюшка Патни разговаривать не стал, открыл маленькую дверцу за стойкой.
Задняя комната.Такие есть во всех трактирах.
Через них можно выйти на улицу, в таких комнатках можно поговорить, можно держать спиртное — и далеко не ходить, и случись в зале суматоха, не побьют бутылки.
Можно что-то продать, можно кого-то попросить подождать...
Удобное место. И лишних глаз-ушей нет.
Лиля молча выложила на стол платье.
Дорогое, шелковое.
Энтони Лофрейн постарался.
Платье цвета осенних листьев, из дорогущего ханган- ского шелка, с золотыми шнурами, с бантами...
Лиле было его даже немного жалко.
— Не купите?
Дядюшка Патни прищурился на платье. Подумал.
— Ваше, госпожа?
Лиля хмыкнула.
Да, как ни маскируйся, а уши наружу лезут.
— Это важно? Мое.
— Важно. Краденым я не торгую.
От второго многозначительного «хм» Лиля удержалась, хотя и с трудом.
Ага, не торгует.
Трактирщик.
Краденым.
А еще у нас водятся избушки на курьих ножках (бройлерных окорочках?) и порядочные политики. Верю-верю.
Дядюшка Патни ее иронию понял, насупился.
— Ежели мне не верите...
Лиля примирительно подняла руки.
— Я верю. Так как — возьмете не продажу?
— Можно. А можете еще в доме напротив предложить платье-то?
Лиля покачала головой.— Не хочется мне туда. Понимаю, что силком никто не потащит, а все равно не хочется.
к.
к.
Трактирщик хмыкнул.
— За сколько платье продадите?
Лиля прищурилась.
Торговаться она умела, примерную цену знала, но важнее было посмотреть, что ей предложат.
— За сколько вы можете его продать?
— Шелк, шнуры, вышивка — десятку золотых дадут. Моя доля — четверть.
— По рукам.
Лиля думала недолго.
Платье стоило дороже, но то в первоначальном виде. Здесь и сейчас продать его за двадцать монет золотом, а то и дороже — немыслимо. Просто не купят.