Чужие маски
Шрифт:
Свои собственные драгоценности. Это продавать мож- * но, но не хотелось бы.
Так что денег — нет.
Их не хватит, чтобы открыть трактир, чтобы купить помещение, чтобы пожить безбедно хотя бы год. Их ни на что не хватит.
Пару месяцев при должной экономии — и только. Нет, это не выход.
Лечить кого-то?
Это тоже не выход. А, ладно! Для начала окажемся в Берме. И кстати, а ведь не обязательно открывать трактир! Можно сделать чуточку иначе...
Лиля задумалась ненадолго. Потом кивнула
Беременность!
Чертов сбой гормонального фона!
Не тошнило, и то радость. Но мерзла она капитально! Даже в жару — подмерзала.
\ Спазм сосудов?
Вполне возможно.Или анемия... сейчас бы анализы сдать, да провериться со всех сторон... где те лаборатории! Первого она носила легче, а второго, да при плохом питании...
Тяжко.
Но надо! Надо идти вперед!
Лиля вздохнула, встала со стула и отправилась разыскивать Шимона.
# *
Поговорить?
Да запросто! И пойдем, и поговорим, и кулак покажем... не жалко. Делать-то, я правильно понимаю, больше ничего и не надо будет?
Лиля заверила Шимона, что не надо.
Всего лишь создать у Берты впечатление, что здесь, в Туроне, осталась родня Лилиан и Лари. Которая, если не получит весточку от сестричек, может и с визитом явиться.
Берте такое ни к чему, у нее дом, семья, свой маленький бизнес... да и не тот доход!
Что можно получить, продав пиратам двух баб?
Ей-ей, немного! Такого добра у них лопатой не перекидать, еще и по доброй воле пришли и готовы на все. Только плати!
Продать их с Лари в Ханганат?
Глупее не придумаешь.
Туда первосортный товар нужен, или мастерицы какие, или юные девственницы. А не две потасканные жиз-' нью тетки.
Лиля не обольщалась, если ее отмыть, она красивая, и Лари можно сделать симпатичной, но в этом мире ее возраст уже считается зрелостью. Это уже не юность.
Как было у кого-то из классиков?
В салон вошла старуха тридцати шести лет!
Старуха!В тридцать шесть!
Так что ни к пиратам, ни в Ханганат... прирезать и ограбить? А будет ли смысл? Если выгода неясна, а отдача и замучить может?
Эту мысль Лиля и пыталась донести до Берты. И надеялась, что преуспела.
* & *
— Энто... сестру мою, значит... довезти берешься?
— Берутся ребята, — кивнула Берта.
— Тогда половину монет вперед. А вторую половину отдам, как от сестры весточку получу.
— Что за весточка?
— Она мне передаст, — насупился Шимон. — А ты уч- *ти — мы семья большая. Ежели что — во всем море воды не достанет ваш поселок потушить, когда он с восьми концов полыхнет!
— Ты мне не угрожай, и не таких видали!
— Таких не видали!
Шимон и Берта стояли друг напротив друга. Оба подбоченились, сверлили друг друга злыми взглядами, и весьма напоминали двух собак, встретившихся на узкой дорожке. Даром, что разного пола...
Лиля еще раз подумала, что Альдонай все видит.
Вот не повез бы их Фарл, не захотели бы они отделаться от слишком болтливого крестьянина, так и не попали бы к углежогам. И сейчас отношение у Берты было бы совсем другое.
Атак...
Вот они, стоят девять крепких мужчин, дубинками поигрывают. В лесу такие мышцы накачали, что бодибилдеры \с досады под забором плакать будут. Это не красивости, это реальная сила. Это мощь, которую дает толькотяжелая ежедневная работа. А не шлифовка своих прелестей на тренажерах.
И стоят они сейчас, вписываясь за Лилиан.
Не тронь нашего!
Даже если реально им делать ничего и не придется. И они знают, что не придется. Но ведь стоят!
Лиля им добром помогла, они ей в ответ хорошее дело сделали — на том и мир держится. А не на трех китах и черепахе.
За Бертой тоже рыбаки стоят, подтянулись, на оживленный разговор, и тоже палку в руке удержат. Но сам факт...
Лиля здесь не одна.
За нее есть кому вступиться...
Эта мысль до Берты была донесена четко. И женщина поморщилась, потом пожала плечами...
— Ладно. Доставим мы девочек, доставим до Бермы, никуда они не денутся по дороге...
Шимон осклабился.
— Я и не сомневался.
— Ты уверена, что уехать надо?
— Уверена, — кивнула Лиля.
— Смотри. Если что не так...
— Я знаю, ты за меня отвечать не будешь. Ну, хоть деньги им не отдашь, и то дело, — кивнула Лиля.
Писать она не собралась — Шимон читал крайне плохо и только в редких случаях. А отослать ему платок, завязанный одним узлом — запросто.
Если двумя, значит, все плохо. Если платок не завязан — тоже.
А вот если одним узлом — можно отдавать Берте вторую половину денег и прощаться. Эх, плохо жить без телефона! Очень, очень плохо.И в средние века жить тоже не сахар, особенно если бродишь по чужим дорогам. Графине еще хорошо, она знатная дама, ее лишний раз не обидят. А обычной крестьянке, побродяжке?
Ее жизнь сейчас дешевле стоит, чем ее же тряпки. Как ни печально это осознавать.
— Я их и так могу не отдать, — ухмыльнулся Шимон. Лиля покачала головой.
— Отдашь. Я тебя уже знаю. Ты угольщик волей судьбы, но если бы ты продолжил служить своему господину...
— Не надо, — помрачнел Шимон. — Не надо.
Лиля покладисто кивнула. И посмотрела на небо.
То есть — на закопченный потолок трактира.
— Альдонай всемогущ и всевидящ. Поверь, он все знает и делает, как лучше...
• — Что-то я этого не заметил...
— Мы не всегда его замысел видим. Так нам и не положено...
— А за что мой господи пострадал? Ладно он, а его дочь?