Чужие отражения чужих тел
Шрифт:
– Дома забыла!
– ответила Эрземия и сообщила: - Я полечу, у меня дела, а вы тут познакомьтесь!
Она быстро упорхнула в сторону острова Благоденствия, а когда оглянулась, то увидела, как красная дракониха удирает от Георземина, а тот гониться за ней. Эрземия летела в хвост острова Благоденствия, туда, где жил Чикземин со своим братом Редземином. Когда она их нашла, то они спали в разных комнатах. Чикземин даже не проснулся, когда она сняла с его руки перстень с Вселенной, Редземин, увидев её, засиял взглядом, но быстро потух, как только узнал, что это не Маргина.
– Я собираю все перстни на конкурс Вселенных, - не мудрствуя сообщила Эрземия и растопырила пальцы, на которых блестела дюжина перстней. Редземин, совсем расстроенный, только и сказал: "Да, да, конечно!" - и сунул ей в руку свой перстень. Он вышел уже из своей комнаты, но на пороге дверей обернулся и спросил:
– А Маргина? Как она там...на Земле?
– У неё всё хорошо. Она рада, что вернулась на Землю, - сказала Эрземия, а Редземин разочарованно прихлопнул дверь и вышел. Эрземия не стала ждать, когда проснётся Чикземин, так как он нужен был ей, как парашют птице, и вышла вслед за Редземином. Уже в воздухе она видела, как Редзмин отправился к океану. "Страдать будет ... за Маргиной. А она ведь не призналась, что у нее на Перии объявился кавалер!" подумала Эрземия, направляясь в свой дом. Десять перстней у неё уже есть, осталось три и ещё один у Морти-Мортиземии. "Что-то не припомню перстня у неё!" - подумала Эрземия, вспоминая Землю и её жителей. Люди живут преступно много. Средняя продолжительность жизни на Земле, около 60 лет. А это 22000 дней. Чтобы отражение Преисподней стало больше, нужно сократить жизнь землян наполовину - 10 000 дней вполне достаточно. А ещё лучше - сократить число обитаемых миров. Десять тысяч систем обитаемых миров тоже слишком много. Так считала Эрземия, у которой, от этих мыслей, лицо начало меняться и превратилось в лицо Руслана, иногда вздрагивая и уступая место морде ужасного и страшного зверя с низким лбом. От таких мыслей Эрземии-Руслану стало приятно, и захотелось сделать какую-то гадость. Он не стал приземляться возле дома Эрземии, а отправился прямо к Кеерземину.
Крепкая фигура на крыльце с недоумением смотрела на Руслана, не понимая, откуда на этой планете взялся такой странный человек и что он здесь делает. Кеерземин не стал убивать Руслана, так как его симпоты наткнулись на десяток Вселенных, которые принадлежали анимо, живущим на Перии.
– Кто ты?
– удивлённо спросил Кеерземин, запуская в Руслана свои симпоты и брезгливо их выдёргивая, словно дотронулся до дерьма.
– Я властелин всех Вселенных!
– с пафосом сказал Руслан и произнёс формулу-заклинание. Кеерземин, неожиданно для себя, тут же оказался в каменном яйце. Руслан вспомнил Аирземию, и его похотливые глаза хищно засверкали, а лицо странно вытянулось, превращаясь в пасть, из которой непроизвольно потекла слюна. Проходя мимо яйца Кеерземина, Руслан с удовольствием напомнил:
– Иду топтать твою курицу.
– Не смей!
– закричал Кеерземин, а Руслан поддал ногой яйцо, в котором сидел хозяин дома. Яйцо, срезав по пути пару деревьев, приземлилось в Первичном океане, а Руслан громко захохотал и крикнул:
– Аирземия, приготовься, я буду тебя драть!
Когда он вошёл в спальню, Аирземия, как загнанный зверь, смотрела на него жалобным взглядом, просящим пощады, но Руслан был непреклонным. Он бросил её на постель, а потом одним движением содрал с неё хитон. Аирземия закричала, когда он всадил в неё свою восставшую плоть, но не от боли, которой она не чувствовала, а от унижения. Руслан широкими взмахами глубоко загонял свое стремительно набухшее дидло, мстительно мял её груди и бил по щекам, чтобы ещё больше унизить. Аирземия не чувствовала, что он с ней делал дальше, так как отключила своё сознание. Оскверняя её внутренности своим семенем, Руслан зарычал, как зверь, а потом захохотал, надеясь, что Кеерземин на дне океана его услышит. Закончив экзекуцию, он запаковал Аирземию в яйцо и забросил его далеко в океан.
– Иди к своему петуху!
– презрительно бросил Руслан, а потом полетел в сторону дома Сатземина. Если смотреть сверху на остров Благоденствия, который по контуру похожий на крокодила, то дом Сатземина находился возле левой лапы пресмыкающегося. Руслан перелетел поперек туловища крокодила и приземлился возле дома, крепко сложенного, но не отличающегося красотой. В доме, насколько знал Руслан, оставалась только Овземия, жена Сатземина. Он нашёл её спальне, лежащей на кровати. Она игралась со своей Вселенной и уставилась на Руслана, удивляясь визиту незнакомого мужчины. Симпоты, выпущенные Овземией, упёрлись в крепкую стенку, а незнакомец без слов схватился за перстень с Вселёнными и бесцеремонно стащил его с пальца Овземии.
– А теперь раздвигай ноги, - произнёс Руслан, ожидая криков и мольбы о пощаде
– Это можно сделать по любви, - удивила его Овземия, а Руслан с кривой усмешкой сказал: - Я никого не люблю.
– Тогда позволь мне любить тебя, - произнесла Овземия, привстав с кровати, и возбуждённо лизнула его лицо, исходя слюной.
– А как же твой Сатземин?
– с издёвкой спросил Руслан.
– Мне он давно не нравится, - сказала Овземия, целуя его и добавила: - Мне он давно не нравится... с тех пор, как изменил мне с Аирземией.
– Я изменяю всем постоянно, - сообщил Руслан.
– Тебе - можно, - сказала Овземия, превращаясь в в неистовую самку. Она, играючи, куснула его за подбородок, с вожделением втягивая ноздрями запах его пота, и сама направила его орган в себя, задрожав от удовольствия всем телом. Неистовство, в которое они погрузились, превратило дом Сатземина в щепки, а любовники, скатившись к берегу, избороздили пляж глубокими канавами от задницы Овземии.
После изнурительной сексуальной игры Руслан завалился на семейное ложе Сатземина, уставив открытые глаза в беззвёздное небо над головой, так как крышу они разнесли во время безумного секса. Овземия примостилась рядом с ним, карауля, чтобы его сон никто не нарушил. На остров Благоденствия опустилась ночь и Овземия, сама того не замечая, тоже уснула, спрятав свою голову в подмышках Руслана. Словно догадываясь о присутствии чужих в доме, ни одна птичка не посмела чирикнуть, и только океанские волны ритмично накатывали на берег, успокаивая сонной мелодией. Лёгкий ветерок, устремляясь в океан, едва колыхал листья деревьев, распространяя вокруг тихий приглушённый шелест, словно предупреждая неспокойных птиц: "Не ш-ш-ш-ш-ш-у-у-у-ми-и-и ..."
Внезапно, какая-то странная тень, оторвавшись от опушки леса, мягко и беззвучно поплыла у самой земли, путаясь между кустарниками, но неизменно направляясь в сторону тёмного полуразрушенного дома Сатземина. Едва заметно скрипнула висящая на одной петле растворённая дверь, и тень приняла рыскать по дому, отыскивая, словно случайное животное, чего бы слопать на халяву и убежать в лес. Но оказалось, что забежавший зверь не боялся анимо, так как не струсил, увидев хозяйку дома, лежащую на Руслане. Он тихо замер возле кровати и наблюдал за ними, как кот, поблескивая в темноте глазами. Если внимательней присмотреться к темноте, то можно увидеть, что не всё так тихо, как кажется: соскользнув с пальца Руслана, один из перстней завис в воздухе и, словно по ниточке, поплыл в сторону тени. За ним, как парашютисты с самолёта, соскользнули следующие перстни и медленно двинулись в тень. Бдительная Овземия, услышав какой-то шорох, настороженно открыла один глаз и увидела, как последний перстень соскользнул с пальца, уплывая в серую темноту. Она открыла второй глаз и отправила вслед за перстнем свою симпоту, но упёрлась в оставшийся кусок стены. Ни перстня, ни чего-либо другого Овземия не заметила. "Приснилось!" - подумала она и снова прикорнула на груди Руслана, пытаясь обнять рукой его широкую грудь. Сон оказался таким крепким, что для неё оказалось шоком, когда её грубо збросили на пол.
– Куда ты девала мои перстни!
– кричал Руслан, таская её за волосы. Несмотря на то, что физическая боль ей не грозила, Овземия чувствовала себя униженной и растоптанной. "И это после такой ночи любви!?" - возмущённо подумала она и сердито выкрикнула прямо в лицо Руслану: - Я не трогала твои перстни! Ты, что, их потерял?
Руслан подумал, что в словах Овземии есть резон, поэтому оттолкнул её и перевернул кровать. Овземия не была идеальной хозяйкой, и пыль под семейной ложей свидетельствовала об этом, но перстней Руслана там не оказалось. Руслан разрушил дом до основания, усложняя себе поиски, а когда ничего не нашёл, то завыл так громко, что даже стаи рыб в океане испуганно юркнули врассыпную. Овземия, испуганная не меньше рыб, всё же решилась и произнесла: - Мне показалось...
– Что тебе показалось, курица безмозглая!?
– спросил разъярённый Руслан.
– Что ночью здесь кто-то был, - пролепетала Овземия. Что-то конкретно объяснить она не могла - кроме какой-то тени, которая ей показалась, Овземия ничего не видела. Руслан размышлял о том, какая падла осмелилась снять перстни с его руки. В сущности, все здешние анимо, как боги, и могут всё. Их нельзя убить, разве что чем-нибудь запугать, например яйцами Деземина. Славно придумал пацан - любого врага можно держать в яйце до бесконечности. У Руслана тоже имелось последнее средство, которое никто не испытывал, но он опасался его последствий. Ненароком можно исчезнуть и самому, а этого Руслану не хотелось. Учёные в Сарове изобрели то, что так нужно было Эрземии. Она хотела уничтожить всех анимо. Может, стоило позволить девочке осуществить свою мечту, а не лезть на рожон самому?