Чужие сны (полный вариант)

Матуш Татьяна

– Антон!
– Мара ахнула, и повисла у него на шее, прижимаясь всем телом.

Добросовестно отвечая на поцелуй, Звероящер продолжал размышлять. Девчонка ему почти не мешала. Она была так очарована, что света белого не видела. Он мог бы и не стараться с цветами и подарками... Но все равно старался. Совесть, что ли, мучила?

Спустя полчаса, когда в спальне царил полнейший разгром, а соседи, два раза стукнув в батарею, успокоились, Мара вдруг приподнялась на локте, и, заглядывая ему в глаза, сказала:

– Я

видела еще один сон. Про башню. Двое разговаривали, но я их не видела. Один говорил другому, что высота башни обязательно должна быть сорок майсаков. Что такое майсак?

– Мера длины, - ответил Антон, - старинная. Обозначает то ли локоть, то ли ступню.

– И ты не знаешь точно?

– Даже если бы знал, я не имею понятия, локоть или ступня какого существа имеется в виду, - по-прежнему разглядывая потолок, пробормотал Антон.

– Но... наверное, человека?

– Не думаю. Не думаю... Не бери в голову, - опомнился Антон, повернулся к девушке, и погладил ее прямые волосы, - наверное, мой враг знает, и что такое майсак, и что им мерили. В этом вопросе я ему доверяю.

Антон пошарил рукой на полу, там, где грудой была свалена одежда, выудил мобильник, и, нехорошо улыбаясь, набрал номер Платона.

– Привет, - произнес он, и подмигнул девушке.

– Почему я до сих пор "симку" не скинул?
– отозвался Платон.

– Ну вот! Я к вам по делу пришел, а вы бодаться...
– прикрыв трубку ладонью, он спросил, - голова больше не болит?

Мара отрицательно мотнула растрепанной прической.

– Слушай его. Слушай, как ты это умеешь. Мне нужно знать, испуган он или нет, поняла?.

Мара кивнула и, придвинувшись к Антону вплотную, положила голову ему на плечо.

– Платон, такая фамилия Ибрагимов тебе еще о чем-то говорит?

– Смерти ты моей хочешь, сынок, - вздохнул Платон.

– Не преувеличивай. Хотел бы, ты давно нюхал бы цветочки со стороны корней, - фыркнул Звероящер, обнимая Мару, - я тебе жизни хочу. Уточняю - хорошей жизни. Богатой. Чтобы ты свой спорткомплекс построил.
– Платон молчал, и Звероящер продолжил, - вдова его, кажется, русская. Она как, прожженная дама?

– Да нет. Обычная рыночная кошелка. Горем убитая, - фыркнул Платон.

– А ты в курсе, что на месте оптового рынка Ибрагимов хотел огромный торговый центр ставить. Даже название придумал "Башня Алладина".

– Ну, - поторопил Платон, который плевал на дипломатический протокол с той самой башни Алладина, - кого теперь интересует, что он там хотел?

– Нашлись интересующиеся. Башню будут строить, Платон. На паях. И знаешь кто в доле?

– Если ты скажешь - Оппенгеймер...

– Еще смешнее. Банк "Алекса".

– Мать твою, - высказался Платон.

– Их сто раз убьешь, а они живут, - процитировал Звероящер, демонстрируя полное согласие с бывшим партнером.

– Значит, звездой накрылся спорткомплекс, -

Платон, наконец, отмерз, - ты мне позвонил чтобы порадовать, или еще зачем?

– Нет, с наступающим поздравить, - фыркнул Антон, - где твои мозги? Наследница - вдова. Беззащитная женщина.

Платон засопел в трубку:

– Ты представляешь, что будет, если еще и Наталья... от естественных причин? Тут тучу всяких специалистов по жмурикам принесет. И местных, и из области, и ФСБ будет! И еще эти, как их, уфологии. От этих вреда вроде бы никакого, но шуму - больше чем от настоящей летающей тарелки, честное слово!

– Птица говорун отличается умом и сообразительностью, - Антон скривился, словно съел кислое, - да кому нужно ее мочить?! Кому она мешает? Сам сказал - баба простая. И комбинация здесь нужна простая, как ручка от лопаты. Сложную она просто не поймет. Значит, сделаем мы так...

– Постой, сынок, - перебил Платон, - притормози малость. А тебе-то что за интерес в моем спорткомплексе?

– Моим именем его назовешь.

... Звероящер захлопнул телефон и вопросительно посмотрел на девушку. Она задумчиво накручивала на палец прядь волос.

– Страха в нем нет, - сообщила она, - вообще. Никакого.

– Хорошо, - кивнул Антон. И сделал движение, чтобы встать.

– Послушай, - спросила Мара, - что такое "тринадцатый месяц"?

Он замер. Вернулся. Посмотрел на девушку очень внимательно.

– Почему ты спрашиваешь? Это тоже было в твоем сне?

Мара покачала головой.

– Не-ет. Вроде там ничего такого не было. Откуда же я это взяла? Я почему-то четко знаю, что он есть - тринадцатый месяц. У меня в голове все время крутится фраза: "Тринадцатый месяц - надежда ясаков". Кто такие - ясаки?

– Забудь об этом, - велел Антон. И потянулся за одеждой.

Была уже без четверти полночь, когда я позвонила на пульт охраны банка, этот номер я за последнее время выучила.

– Скажите, вчера сбоя в работе видеокамер не было? По третьему этажу и кассовому залу?

– Вы что, поспорили?
– удивились там, - сбой был. Десять минут. С восемнадцати пяти до восемнадцати пятнадцати.

– А с чего вдруг такой вопрос?
– удивилась в свою очередь я.

– Десять минут назад звонил Ковалев. Спрашивал то же самое.

Я поблагодарила "Синие щиты" и отключилась.

Телефона Марины я наизусть не помнила. Не беда, он есть в памяти. Время, правда, уже не политесное, но ничего, переживет. В крайнем случае, Олегу пожалуется.

Вопреки опасениям, Марина тоже не спала. Смотрела какой-то фильм по-местному.

– Татьяна, если вы собираетесь спросить, не спускался ли Олег вниз, в кассовый зал...
– начала, было, она.

– Вообще-то, я хотела спросить, не спускалась ли туда я.

– У вас что, эпидемия склероза?
– изумилась Марина.