Чужие в доме
Шрифт:
— Ой, Джулиус! — Фрэнк остановился, на его помятом лице нарисовалась глупая улыбка. Он поднял палец и, раскачиваясь из стороны в сторону, погрозил собутыльнику. — Тайком молоденьких девочек трахаешь, да?
— Идем. — Боб нетерпеливо подхватил пьяного Фрэнка под руку. Они приблизились к трассе поездов почти вплотную, и теперь Хитроу лишь выбирал нужное место.
«Пожалуй, здесь!» — решил он, оценивая обстановку. Магнитные подушки плавно изгибались, уходя за поворот. Неподалеку от трассы располагалось старое полуразрушенное здание.
— Странное место для квартиры, — пробормотал Фрэнк, мутным взглядом
— Потерпи, — успокоил Хитроу, рукой, обернутой в платок, засовывая полупустую бутылку в карман Бишопа. «Не оставить отпечатков…» — Скоро придем. А вот тебе и выпить на ночь.
— Спасибо, Джулиус… — расчувствовался Фрэнк. Он попытался высвободиться из объятий Хитроу, чтобы встать прямо и прижать руки к сердцу. — Я так рад, что ты не забыл нашей дружбы…
Вдали послышался сильный шум ветра. Поезд отошел от станции и приближался к повороту.
— Я ничего не забыл, — холодно ответил Хитроу, разворачивая старого приятеля спиной к трассе.
— Правда? — как-то глупо спросил Фрэнк и икнул.
— Правда! — Боб резко толкнул пьяного Бишопа на магнитные подушки.
— А-ай! — вскрикнул Фрэнк, падая. Его так развезло, что он не сумел ни сгруппироваться, ни подставить руки и потому опрокинулся на спину. — Джулиус, какого…
Плотный вихрь налетел неожиданно. Хитроу, хоть и знал, что произойдет, все же был захвачен врасплох. Он едва успел отступить в тень полуразрушенного строения, чтобы яркий свет прожекторов не выхватил из ночи его фигуру.
Поезд на магнитной подушке стремительно надвигался. Он плавно и быстро скользил над землей, мощное поле удерживало его в полуметре от трассы.
— Джулиус! Джулиус! — закричал Бишоп, пытаясь перевернуться на бок, чтобы подняться. Но было поздно.
Яркие столбы света пробежали по земле, чиркнули по ржавой трубе котельной, выхватили небольшое строение с разбитыми стеклами. Затем локомотив повернул, и в лучах возникла фигура человека, барахтавшегося на путях. Даже если бы у машиниста была феноменальная реакция, он не успел бы остановить состав, набравший полный ход. Взревел гудок, предупреждая несчастного, что надо убираться с дороги как можно скорее.
Однако это был лишь жест отчаяния. Просто машинист больше ничего не успел сделать. Слишком близко от поворота лежал человек. Вопль Бишопа слился с ревом поезда. Турбулентные потоки воздуха подхватили Фрэнка, завертели на магнитных подушках, как соломинку. В следующую секунду тело исчезло под локомотивом и вагонами. Зазор был велик, и ни один из них не зацепил несчастного, но плотные потоки воздуха тащили жертву по трассе, перекатывая, подбрасывая, ломая кости.
Фрэнк перестал кричать почти сразу. Хитроу, стоявший в глубокой тени, не скрылся с места убийства сразу. Он с интересом смотрел, как машинист остановившегося поезда вытаскивал из-под вагонов окровавленное тело. Лишь когда завыли сирены патрульных машин, где-то неподалеку застрекотал санитарный вертолет, освещавший лучами место происшествия и искавший площадку для посадки, Боб аккуратно исчез в черной ночи.
Он не улетел с Геллы сразу, придумав срочные дела и задержавшись на планете еще на сутки. Боб хотел удостовериться, что все прошло чисто, именно так, как он и задумывал. На следующее утро Хитроу купил одноразовый коммуникатор
Последний, самый важный номер пришлось набирать на улице. Решившись на этот звонок, Боб предусмотрительно удалился чуть в сторону от оживленных магистралей, он двигался мимо парка, где, как надеялся политик, никто не мог стать свидетелем разговора.
— Добрый день, — мягко сказал Хитроу, как только больница ответила на вызов. К аппарату был прикручен скремблер, менявший тембр голоса. — Подскажите, пожалуйста, вчера к вам доставили Фрэнка Бишопа, как его состояние?
— Вы родственник? — уточнили с той стороны.
— Нет-нет, — торопливо ответил Боб. — Я старый приятель. Из института. Узнал от коллег, что произошла страшная трагедия. Хотел бы навестить Фрэнка, если…
— Пока визиты к мистеру Бишопу запрещены, — строго оборвала его служащая госпиталя.
— Что-то серьезное?! — встревожился Хитроу, вкладывая в голос максимум беспокойства.
— Да, — вздохнула женщина. — Перелом позвоночника. Большая потеря крови. Пациент в коме.
— Есть шансы? — взволнованно спросил политик.
— Всегда надо надеяться на лучшее, — печально и торжественно отозвалась женщина. — Но… — Она замялась. — Кроме всего прочего, он оказался между полюсов магнита, когда проходил поезд. Боюсь, даже если мистер Бишоп выйдет из комы, он не сможет вспомнить, кто он и где он. Его мозг подвергся сильнейшему воздействию переменного электромагнитного поля.
— Какая трагедия! — прошептал Хитроу.
— А как ваше имя, сэр? Быть может, с вами захочет связаться полиция. Они ведут расследование…
— Я обязательно зайду к Фрэнку, спасибо, мэм! — ответил Хитроу, сделав вид, что не расслышал вопроса служащей больницы. Он деактивировал коммуникатор и вскоре, тщательно протерев его, выбросил в сточную канаву.
Фрэнк Бишоп умер через несколько месяцев, так ни разу и не придя в сознание. Хитроу звонил в больницу неоднократно, справляясь о состоянии здоровья пациента. Расследование закончилось ничем. Едва в полиции узнали, что Бишоп два месяца назад потерял работу, а за день до смерти его выселили из квартиры, рвение копов сильно поугасло. Результаты экспертизы, гласившие, что в момент смерти Фрэнк был мертвецки пьян, поставили крест на расследовании. Никто даже не поинтересовался, хотел ли неудачник свести счеты с жизнью и для этого нарочно влез на полотно или просто надрался вдрызг и случайно уснул на трассе поезда. Дело сдали в архив.
В тот день, когда умер Бишоп, Боб Хитроу должен был произносить очередную речь для избирателей. Узнав, что дорога в прошлое закрылась навсегда и все удалось провернуть по плану, молодой политик произнес одну из самых блестящих речей в своей карьере. Вряд ли кто-нибудь догадывался, чем вызван такой настрой Боба Хитроу.
Эмоции депутата били через край. Весь день он был необычайно активен и деятелен. Даже ночь не остановила его, Боб просто не мог спать. Дело закончилось бурной вечеринкой, а затем в его постели оказались сразу две стройные молоденькие девчонки. Обе смотрели на преуспевающего политика как на бога. Обе готовы были выполнить все, что требовал от них Хитроу. В ту ночь он не уснул сам и не дал покоя ни одной, ни другой.