Чужие. Реквием по мечте
Шрифт:
– Твою мать!
– Ругнулся безопасник.
– Как они нас нашли?! Нейт! Сюда!
– Рявкунул, и парень поспешил к нам.
– Ты от всего избавился по дороге?
– Естественно. Я же не идиот.
– Они переглянулись, и Нейт настороженно спросил.
– Крот?
Сергей Владимирович не ответил, лишь отрицательно покачал головой, подозвал меня, и снова достал прибор, с помощью которого ранее находил жучки. Приблизился ко мне, и провёл вдоль тела.
– Прибор жалобно запищал, но тише, чем раньше.
– Повернись.
– Развернулась, и почти сразу, на уровне головы вновь услышала писк, гораздо более громкий. Почувствовала прикосновение руки к воротнику блузки, затем резкий рывок. Посмотрела на Сергея, и увидела в его руке такую же чёрную таблетку, что он нашёл в кармане моего пиджака.
– Идиот. Думал
– Прошептал он, и развернулся к мужчинам.
– Распределяйтесь по точкам. Нас будут штурмовать!
Глава 15. Полина.
С этого момента пошли долгие минуты ожидания. Настолько вязкие и медленные, словно слизь, стекающая по пальцам. Меня оттеснили в максимально безопасную часть здания. Там, где не было окон, спрятав за, массивного вида, металлический шкаф. Со мной остались двое мужчин. Вадим, и ещё один, которого я видела впервые. В помещении повисла тишина, и все неотрывно смотрели в монитор с изображениями камер слежения. Окошки гасли, одно за одним, пока не осталось последнее.
– Готовность десять метров.
– Услышала приглушённый голос Сергея Владимировича, и машинально вжалась в стену. Страх схлынул, благодаря людям, стоящим передо мной спина к спине, но тело напоминало пружину. Сжатую, до предела, настолько плотно, что стоит немного ослабить хватку, и она выстрелит. Я была готова бежать в любой момент, только вот понимала, что бежать видимо уже некуда. Почувствовала, как чья-то ладонь слегка сжала плечо, и обернулась, посмотрев на Вадима. “Всё будет в порядке”, словно говорил одним лишь взглядом. Я кивнула, и снова посмотрела на монитор. Изображения с последней камеры больше не было. Осталось несколько секунд.
Тишину нарушил звон разбитого стекла, и последовавшее за ним едкое шипение. Выглянула из-за спины Вадима, но меня дёрнули обратно.
– Просто зажмурься. Это дымовая шашка. Нарушает видимость. Тебе ничего не угрожает.
Комнату за считанные мгновения затянуло дымом, настолько сильно, что невозможно было рассмотреть даже вытянутую вперёд руку. А затем пошли первые выстрелы, снова звон стекла, и ругань, доносившаяся из разных углов.
Я не знаю, сколько это продолжалось. Казалось, прошло уже несколько часов. Выстрелы, вскрики, звуки рассыпающегося цемента, в тех местах, куда попадали пули. Всё это превратилось в круговорот, затягивающий меня внутрь, без надежды выбраться. Присела на корточки, закрыв уши руками, смотря в одну точку, и лишь тихо, шёпотом, молилась, чтобы всё это поскорее закончилось.
– Патроны кончаются!
– Услышала чей-то крик, и зажмурила глаза. Знаю, глупо. Но бежать было некуда. Я сейчас была, словно слепой котёнок, абсолютно безоружна и беспомощна перед наступающим будущим.
Когда изнутри здания перестали звучать выстрелы, я поняла, что теперь мы все безоружны. По нам всё ещё стреляли, и теперь у нас не было возможности не подпустить их к зданию. Оставалось только ждать, когда они вышибут дверь. И нас не спасут ни баррикады, ни мои молитвы. Как только они войдут, не пожалеют никого, кроме меня. Ведь только я нужна этим людям живой.
Спустя время звуки выстрелов стихли, а помещение залило солнечным светом. В дверь послышался тяжелый удар. Затем ещё один, ещё, и ещё. От каждого удара тело вздрагивало, но я так и не смогла открыть глаз. Казалось, что в темноте мне легче, что, продолжая жмуриться, я не увижу мёртвых тел, окружающих меня. Будто это просто кошмар, один из тех, что мучали меня в прошлом, и скоро я проснусь, нужно лишь постараться. Заставить себя.
Дверь отлетела, и мир словно остановился. Ни единого звука, кроме тяжелых, быстрых шагов. Они остановились возле меня, а я старалась проснуться. Изо всех сил. Но самое страшное, что я не могла этого сделать. Потому что я не спала. И они добрались до меня.
*********
Услышала движение, и скрип ткани. Словно кожей ощущала чьё-то присутствие рядом, а ещё взгляд, прожигающий до костей. Так странно, но именно сейчас я вспомнила нашу вторую встречу с Артёмом. Когда мои глаза были завязаны, а полагаться можно было только на чувства. Я так долго сидела с закрытыми глазами, что снова ощутила это. Обостряется обоняние, и я чувствую мускусный запах с нотками дерева, корицы и табака. Это его запах, я точно знаю. Я вдыхала его тысячи раз. Это запах не туалетной
– Полина. Открой глаза. Это всего лишь я.
– В голову врывается не только его голос, но и звуки шагов, как будто все присутствующие покидают помещение. Оставляют нас наедине. И я не хочу этого. Мне нужно, чтобы они вернулись. Потому что его голос мне только чудится.
Открываю глаза, и смотрю на него сквозь лёгкую дымку. Такая бывает, когда ты только проснулся, или очень долго не размыкал глаз. И сейчас мне даже хочется, чтобы зрение меня обманывало. Потому что вслед за ним приходит вкус. Вкус боли и предательства. Я так долго старалась жить другой жизнью, так старалась забыть его, что иногда мне казалось, что у меня получается. И я не хотела возвращаться к осознанию того, что он может быть так близко. И смотреть на меня так, как в недавнем кошмаре. Взглядом, полным боли и отчаяния. Озираюсь по сторонам, и понимаю, что в помещении кроме нас никого нет. Артём стоит передо мной на коленях, и всё ещё тяжело дышит. Он снова касается ладонями моего лица, обхватывая и притягивая к себе, и всё моё существо противится этому. Но я слишком слаба, чтобы отпрянуть. Слишком слаба, чтобы отказаться ощутить его горячую грудь под своей щекой. Услышать биение его сердца. Он придвигается к стене, опираясь на неё спиной, вытягивает вперёд ноги, а меня перетягивает к себе на колени. Всё это Артём делает, не разжимая рук, будто боится отпустить меня хоть на миг. И в этот момент пружина внутри меня лопнула. Слышу собственные рваные вдохи, чувствую, как ткань его одежды сминается под моими пальцами, а дрожь моего тела передаётся и ему. На затылок ложится ладонь, и тихие спокойные поглаживания, не успокаивают, а наоборот, лишь ускоряют пружину. Тело содрогается, и щёки в мгновение становятся влажными.
– Тише, маленькая. Всё закончилось. Ты в безопасности.
– Слышу его голос, и понимаю, что он прав. Мне было страшно. За себя, моего ребёнка, и окружающих меня людей. Настолько страшно, что меня сковало на время, не давая чувствам вырваться наружу. Заставляя быть хладнокровной и спокойной, чтобы не мешать людям, защищающим меня, и рискующим собственными жизнями. И теперь, когда всё закончилось, страх вырвался, сметая всё на своём пути. Я не простила его. Я всё ещё не знаю, как вести себя с ним. Ведь теперь передо мной снова Чужой мужчина. Но мне так необходимы его касания сейчас, что я не могу отодвинуться. Он возвращает меня в реальность. Постепенно, с каждым словом, произнесённым осторожно, шёпотом, с каждым его вздохом, что чувствовала через грубую ткань куртки, я приходила в себя. Стук сердца снова становился медленным, а лицо просохло от пролитых слёз. Я обещала себе только немного прийти в себя. Поэтому, как только начинаю чувствовать, что готова вернуться, упираюсь ладонями в его грудь, отталкивая себя от него. Он смотрит понимающе. Не удерживает, и разжимает руки, позволяя мне вырваться на свободу. Я поднимаюсь с пола, чувствуя твёрдую поверхность под ногами, и не узнаю собственный ледяной тон.
– Ты должен рассказать мне всё. С самого начала.
– Нет. Я не простила его. Просто я имею право на правду. Какой бы она не была.
******
Артём так же поднимается с пола, и теперь нас разделяют несколько шагов, которые он так и не решается преодолеть. Я выдерживаю его долгий, тяжёлый взгляд, в котором, кажется, разглядываю внутреннюю борьбу. Слушаю тишину, между нами, и обхватываю себя руками, делая ещё несколько шагов назад. Сейчас я чётко осознаю, что не готова слушать правду. Потому что мой организм и разум истерзан последними событиями, и я боюсь услышать нечто страшное. Не причины его поведения, а именно ту часть правды, где он расскажет о людях, которые гнались за нами последние сутки, и от которых меня защищали. Я боюсь услышать то, что он мне скажет. Что мы можем погибнуть, и наше “долго и счастливо” закончится намного раньше, чем хотелось бы. Я неосознанно не хочу этого разговора, и понимаю, что сейчас буду рада любой вещи, что помешает нам поговорить. И это происходит. Самым неожиданным образом.