Чужой для своих
Шрифт:
При движении буксир неторопливо вращался, видимо, система стабилизации корабля окончательно вышли из строя. Он поворачивался к зрителям то одним то другим боком.
— Да…, Это где же его так помотало? — недоуменно пробормотал первый диспетчер, когда буксир в очередной свой виток во всей красе показал торчавшие в разные стороны куски оторванного манипулятора. — Похоже у них электроника накрылась… Вон как ходовые огни пляшут!
На корме судна, действительно, кормовые огни выдавали странные сигналы. Они загорались в непонятной последовательности. Сначала один, потом несколько других, затем подключался третий.
— Болван! — прикрикнул на него старший смены. — Они подают сигналы! Хенк, помнишь еще корабельную азбуку? — от, усмехаясь, кивнул. — Тогда записывай, а я пока патрульного к ним направлю. Пусть проводит до причала, мало ли что.
Расшифровка сигналов не заняла много времени. «Галактика, Галактика! Вызывает малый космический буксир «Святая Елена»! В ходе спасательной операции на судне произошла авария, — передавал буксир. — Нарушена система стабилизации корабля, связь работает только на прием. Система жизнеобеспечения в норме, маневровые в порядке. Причалить сможем. Укажите направление?».
Примерно через три часа, когда буксир коснулся причальной штанги, у створок шлюзовой камеры его уже ждали: от диспетчеров был Хенк Роулинг, оператор сегодняшней смены, с бывшим владельцев буксира его связывала давняя дружба, и пара сотрудников службы охраны.
Потрескивавшая от перепада температуры оболочка буксира была окутана беловато-серым маревом, которое в шлюзовой камере начало медленно таять. От проступающих очертаний судна, которое Хенк застал еще в довольно приличном состоянии, он удивленно присвистнул. Почти весь бок буксира пересекали неровные трещины, острые края которых были странным образом обуглены до матово черного состояния. Выступающие грани маневровых движков, особенно с той же самой стороны, напротив, казались вызывающе блестящими. С такого расстояние Хенк боялся ошибиться, но серебристые кляксы на движках определенно не были краской. Все это очень сильно напоминало остатки застывшего от плазменного потока металлопласта.
— Говорил же этому дураку, что от бабы за штурвалом никакого толка не будет, — в сердцах он сплюнул. — Нет вы поглядите, во что эта соплячка превратила отличный буксир, — обо полисмена из службы охраны с полным одобрением прислушивались к тому, что он говорил. — Вы не глядите, что это старичок, у него такие двигуны, что просто держись. А корпус, — он обвел глазами свисавшие с корпуса металлические лохмотья и снова сплюнул. — Это чистый металлопласт без всяких добавок. Сейчас так уже не делают! Она же… Ну вы смотрите, что она с ним сделала!
— Вообще, баб на мостик пускать нельзя! — поддержал старика один из полисменов. — Току там от них никакого…
— Как никакого толку?! — со смехом возмутился второй. — Помню, тогда на катере… ну с той черненькой ты совсем по другому говорил, — Чего замолк-то?
Первый открыл рот, чтобы ответить, как вдруг с металлическим грохотом на причальный брус рухнул трюмный люк буксира. Толстая пластина, изъеденная дырами словно сыр мышам, стала импровизированной лестницей для выходившей команды. Все трое встречающих, не сговариваясь замолчали, и стали с интересом рассматривать появляющихся людей.
— Роб, ты все записал? — до старика донесся уверенный женский голос. — Будь уверен, нашу крошку мы приведем в такой порядок, что все вокруг слюни пускать будут. Подожди-ка….
— Слышишь, старый, это ты про не тут говорил, что бабам не место на корабле, — первый полисмен насмешливо посмотрел на оператора, который выглядел несколько ошарашенным. — Думается, она этот буксир как свои пять пальцев знает!
Не слушая его, Хенк подошел к девушке и произнес:
— Я бы так не делал. Послушай старика, девонька, напрямую запитать движки — это гиблое дело! — девушка запнулась на середине фразы и развернулась в сторону говорившего. — Думаешь никто не пробовал? Кажется, всего-то выбросил контроллер и дал движкам максимального жару…
Несколько мгновений она рассматривала старого оператора, пока, вдруг, не взвизгнула и с криком бросилась Хенку на шею:
— Дядя Хенк, дядя Хенк! Как я рада тебя видеть! — наконец, она отцепилась от него. — Ты совсем не изменился! Все такой же бука! Вон только морщины новые появились и волос седых прибавилось…
— Зато ты, смотрю, вытянулась, — старик с таким откровенным удовольствием любовался красивой девушкой, что та покраснела. — Помню, такая худая была, как кочерга и вертлявая. Все норовила куда-то бежать, залезть… Сладу с тобой никакого не было! А сейчас и не узнать. Просто, ух, настоящий пилот!
Он повернул голову и заглянул в трюм корабля. Внутри буксир выглядел несколько лучше, чем снаружи. Хотя следы разгрома можно было и здесь заметить: прогнувшиеся в паре мест балки перекрытия, покрывшиеся вздувшими пузырями внутренние панели трюма и т. д.
— Где это вас так зацепило? — кивнул он голову на буксир. — Вроде водить отец тебя научил, — он все же не смог удержаться, чтобы не подколоть ее.
— Мы с братом, дядя Хенк, в спасательной операции участвовали, пока накаким-то мусором не зацепило, — чуть поспешно чем надо было ответила Эля. — Думали, спасе кого, хоть денег немного заработаем, а ту вон как все вышло! Теперь еще придется самим платить! — пожаловалась она, хотя, к своему удивлению, особого сожаления в ее голосе он так и не услышал.
— Ну-ну, — пробурчал Хенк, не поверив ни единому ее слову. — Ты с братом заходите как-нибудь вечером старика проведать… У ведь там кое-какие вещи отца вашего остались.
После ухода Хенка и полисменов, которым удачно удалось скормить придуманную байку о столкновении с космическим мусором, команда почти сутки не выходила из корабля. Если бы кто-нибудьв этот момент смог подслушать, какие разговоры, там шли, то скорее всего служба безопасности уже давно бы, сминая все на своем пути, ломилась по отсекам буксира.